с летчицей 46 НБАП Дерябиной (Рыжовой) К.А. Так вот она перед войной окончила этот аэроклуб и была оставлена в нем инструктором.
Я родилась в 1922 году. Еще учась в школе в 1939 году я поступила в аэроклуб. Всю осень шли теоретические занятия, а весной 1940 года мы начали летать на У-2. Летом я ходила на полеты и одновременно сдавала экзамены за 10-й класс. Программу мы прошли быстро и уже в августе сдавали выпускные экзамены в аэроклубе. Принимали их инструктора аэроклуба совместно с инструкторами из авиационного училища, которые сразу отбирали в свои группы кандидатов в летчики. Я в шлеме, комбинезоне села в переднюю кабину, доложила, что готова и мы полетели. Выполнила экзаменационную программу, чисто посадила самолет. Только зарулили на стоянку, подходит офицер: «Этого курсанта я к себе беру!» Наш инструктор ему говорит: «Да, остынь, это же девчонка!» В это время в училище девчонок уже не брали, поскольку Херсонское училище, единственное, в котором специально готовили девушек на штурманов и летчиков, к тому времени как я окончила аэроклуб, закрыли. Да, и в аэроклубы женщин уже перестали брать, мне повезло, что я попала в последнюю волну. Так что в училище меня не взяли, но зато оставили инструктором в аэроклубе.
Аэроклуб был на полном обеспечении. Утром мы завтракали в столовой, а обед и ужин нам привозили на аэродром. Инструктора жили на частных квартирах. Платили нам 625 рублей - это были хорошие деньги.
Сначала, конечно, тяжело пришлось. Курсанты-то были ребята, а кто из мужиков выдержит верховодство девчонки? То-то… Ко мне никто не хотел идти. Тогда начальник аэроклуба новых курсантов построил и по жребию распределил по группам. Сзади меня слышу разговор: «К девчонке попал...» Я этого парня запомнила. Прошло немного времени, я дала им возможность познакомиться со всеми инструкторами. У нас был инструктор Иваненко – страшный матершинник. Ребята у него страдали незнамо как. Один говорил: «Господи, на дубу столько листочков нет, сколько я получил». Однажды я собрала группу и говорю: «Вы были не довольны, что ко мне в группу попали? Вот, у Иваненко не хватает курсантов. Можете перейти». – «Нет-нет мы никуда не пойдем».
- Что самое главное в инструкторской работе?
Самое главное – это научить взлетать и садиться. Нужно научиться «чувствовать землю», на взгляд определять высоту и соответственно когда тебе надо ручку убирать, начать выравнивание. Это человеку либо дано, либо нет. Курсантам обычно давали 10-12 часов провозных полетов, а потом выпускали самостоятельно, но вот тот парень, что ко мне не хотел идти, после шести часов был готов лететь самостоятельно. Насколько я знаю, после аэроклуба он поступил в Омское училище, и его оттуда не пустили на фронт, оставив инструктором.
У меня в первом выпуске было 10 отличников 2 хорошиста - это прекрасный показатель. Всю мою группу приняли военные летчики, «купцы», как мы их называли.
Война для меня, как и для всех, началась в воскресенье. Это был единственный день, когда я могла подольше поспать – ведь полеты в аэроклубе начинались с рассветом, пока еще тихая, спокойная погода и нет болтанки, мешающей учить курсантов. Вдруг ко мне в комнату врывается моя подруга, тормошит меня и кричит: «Началась война!» Я ей: «Да, ты что? С ума сошла?» К сожалению, она оказалась права. А в понедельник как всегда на работу к 3 часам утра. Наших инструкторов-мужчин быстренько призвали, девчонок не трогали. Мы еще с месяц полетали, а когда начались налеты на Орел, аэроклуб эвакуировали в Тамбовскую область на станцию Ржавино. Инструктора, в том числе и я, перегнали самолеты, а курсанты и члены семей добирались туда на поезде около месяца. В аэроклубе оставалось два набора курсантов, которым дали доучиться. Больше аэроклуб набора не производил.
Начали обучение. Пока мы летали со старшими курантами, младшие проходили теорию. В конце 1942 г. мы всех курсантов выпустили, и на этом деятельность нашего аэроклуба закончилась. Из Ржавино я переехала в Тамбов, где подала заявление в областной совет ОСАВИАХИМА с просьбой направить меня на фронт. Пока ответа не было, я выучилась в школа техсвязи на инструктора-связиста и стала преподавать на курсах связистов. А в 1943 г. наконец пришел на меня запрос из отдела кадров ВВС. Меня пригласили в горвоенкомат, где вручили направление в Москву в отдел кадров, откуда меня направили в 46-ой Гвардеиский НБАП.
