Под колесами то и дело начинала хрустеть каменная крошка, мотор натужно подвывал на подъемах, но "хаммер" упорно продвигался вперед.
И вверх.
Даже не верилось, что злесь, в горах, чуть ли не на вершине могло прятаться озеро.
- А чего, - высказался по этому поводу Неделькович. - Вон у ваших индейцев Титикака есть - так оно вообще на высоте трех километров. Что мы - хуже ?
Вообще-то Неделькович был доносчиком и предателем, а в этой же поездке - еще и проводником. Разумеется, официально предателем его никто не называл - наоборот, мощная пропагандистская мошина чуть ли не захлебывалась, убеждая, что именно те, кто сотрудничает с американцами, борющимися против преступного местного режима, и есть настоящие патриоты… однако ж, даже сами американцы относились к этому чуть иначе.
Примерно как к неграм.
"Мы понимаем, конечно, что расизм - это нехорошо, и мы за абсолютное равноправие… но лучше бы все-таки эти нигг… пардон, темнокожие, обосновались где-нибудь подальше. И другие цветные тоже…"
Поэтому на словах "ваши индейцы" оба миротворца поморщились - одновременно.
Серб это заметил, но истолковал превратно:
- Да ладно, ладно ! Америка вон какая, вот и озеро повыше, а мы маленькая бедная страна, и с нас вполне достаточно километра над уровнем моря…
Склон тем временем совсем задрался к небу, джип взревел, плюнул щебнем из-под колес, и рывком преодолев перевал, остановился.
- Fuck... fuck !.. - скорее выдохнул, чем сказал водитель. - Holy shit !
В самом деле, что-то небесное было в открывшемся перед глазами пейзаже. Ослепительно голубой купод над головой плавно сливался с чуть более темной чашей внизу, в котловине межуд тремя горами, и облака, плывущие сверху, так же мерно перемещались снизу, и у всех трохи моментально закружились головы, а водитель даже перестал на миг терзать свою жевательную резинку.
Мотор пару раз чихнул на холостом ходу, затем словно бы устыдился шуметь и выдыхать дым перед такой красотой и умолк.
Серб первым выскочил из машины, глубоко вдохнул и самодовольно оглянулся на попутчиков - мол, каково, а ? Есть такое в вашей Америке ?
[..]
Воздух был свеж, чист и прозрачен настолько, что противоположный берез озера казался рядом - рукой подать. С той стороны виднелись также остатки каких-то сараев, полуразрушенный причал и неплохо укатанная дорога - впрочем сейчас она выглядела пустыннной, заброшенной, и если бы не несколько отрывочных сведений, у специального представителя ООН и мысли бы не возникло здесь появиться.
Пикантность ситуации, была однако в том, что миссия его была как бы неофициальной, и подъезжать к озеру с той стороны, как это делали все нормальные люди пару лет назад, было немного не с руки.
Впрочем, если учесть, чем именно занимались там люди пару лет назад… мысли о нормальности могли и сами собой испариться.
Люди занимались расстрелами. То есть, это поначалу.
- А потом, - охотно рассказывал Неделькович. - Патроны стали в большом дефиците, я же говорю, страна у нас маленькая, бедная, вот они и перешли на более экономную технологию - загружали, значит, этих босняков на грунтовозную шаланду, выходили на середину, дно открывали, ну и ждали минут десять-двадцать. Вода тут у нас холодная, так что….
Время от времени в его речи проскальзывали вот такие подробности, как "тут у нас", или вместо "они" он употреблял "мы", однако новые хозяева предпочитали этого либо не замечать, либо списывать на недостаточное знание английского. А что делать ? Предателей всегда было мало, и работать приходится с тем, чти есть, а не с тем, что хотелось бы иметь.
- …ну и вот. Как-то раз среди этих муслимов попался то ли ниженер, то ли просто умный человек, и то, и то у них одинаковая редкость, и чего-то они в этой шаланде открутили - вообщем, вместе с дном открылись и понтоны, и оказалась расстрельная команда мало того, что в воде, так еще и в одной компании со своими, так сказать, бывшими подопечными…
- Думаю, им не было холодно! - хохотнул вдруг водитель, Неделькович посмотрел на него, скривился и кивнул.
- Да уж… А поскольку шаланда булькнула, то и босняки расползлись по всему озеру, как бензин на воде. Может кто и выплыл…
Серб явно провоцировал "мистера Смита" на маленькую ответную откровенность.
[..]
- А что, трупы не всплывали ?- вдруг поинтересовался водитель.
Серб посмотрел на него, как на идиота и ответил вопросом на вопрос:
- Тут знаешь, какая рыбылка ?
Спецназовец вздругнул, а Смит мысленно захохотал - надо же! Молодец, дикарь!
Реакция Смита серба слегка то ли удивила, то ли раззадорила, и он решил добавить подробностей:
- Перед войной эти же самые босняки пытались тут то ли курорт устроить, то ли заповедник для любителей посидеть с удочкой. Рыбу запустили, не только форель, а всякую разную, шаланду ту самую завезли, чтобы отмели подсыпать. Только рыба получалась с каким-то сладковатым привкусом, как будто в вине ее вымакивали, в красном…
Водитель вздрогнул еще сильнее, а Смит вдруг перестал улыбаться - но не потому, что был поражен или шокирован, а исключительно для того, чтобы перестать удивлять Недельковича.
Шокировать подробностями после Сребреницы было тяжело.
При упоминании Сребреницы Неделькович слегка сконфузился, и отвел глаза. "Что неужели и там отметился ? - с некоторым уважением даже подумал Смит. - Ну и ну… Профессионал. Сорок пять лет назад быть бы ему герром комендантом…"
[..]
Хаммер остановился у самого среза воды. Водитель все так же молча вышел их машины, щелкнул замком багажника, зашелестел мешками и пакетами. Первой на камни шлепнулась сумка с надувной лодкой, сверху на нее - уже аккуратнее - свернутый гидрокостюм, маска и ласты.
- Так говоришь, глубины тут небольшие ? - еще раз переспросил Смит.
- Не, - охотно затарахтел Неделькович. - В самой середине может метров десять будет, а может и нет. И дно везде плоское, как тарелка…
Он вдруг понял, что рассказывает слишком подробно, и что подробности этии можно было узнать единственным путем, и мигом сориентировался:
- Да вы же, наверное, со спутников своих это озеро наскозь просветили ?
Смит улыбнулся и важно кивнул.
[..]
Ремешок маски ослаб, и вода, обжигая холодом щеки, ринулась к лицу. Пловец выдохнул через нос, еще раз, еще, пошевелил маску и наконец мощно взмахнул ластами.
С берега это выглядело как включение двигателя.
Вода под костюмом быстро нагрелась, расползлась по всей коже, и теперь работала как смазка и вентиляция одновременно, кроме того, она оказалась на удивления прозрачной - и было просто приятно наблюдать, как проплывают под брюхом сначала камни, затем песок, затем редкие кусты водорослей… наконец мель кончилась, и кончилась разведка.
Наручный компьютер пискнул, и сообщил, что пловец пребывал в воде 20 минут 44 секунды, а также сделал при этом пару нырков - на 2.53 м и 3.88 м соответственно, оставался под водой 32 и 38 секунд, и пульс его за это время доходил до 80 ударов в минуту, а использовать режимы декомпресии необходимости нет.
[..]
Лодка на глазах распухала, вздувалась бортами, и приобретала форму галоши. Подразумевалось, что толкать ее должен мотор, и довольно мощный - однако на складе не нашлось не только мощного лодочного мотора, но и вообще никакого. Что для американской армии было несколько нетипично. Интендант извинялся, и предлагал немедленно заказать нужную модель со склада ВМФ:
- Придется, конечно, подождать, а то "Геркулес" сесть прямо у нас не сможет, сядет в Англии, а там пока перегрузят…
Смит улыбнулся и махнул рукой.
Интересно, а случись война с более серьезным противником - они что, тоже будут гонять огромную машину через океан за каждым пустяком ?
Ох уж эти американцы... На что они расчитывают ?
[..]
- Вон туда надо править, ближе к середине, - Неделькович еще раз обнаружил свои нехорошие познания. - Напротив сарая.
Весла мерно поскрипывали, лодка покачивалась на крохотных волнах, сверху сияло солнце, и было бы просто приятно плыть вот так, не спеша,на веслах, по чудесному озеру с прозрачной водой…
Эхолот показывал три, четыре, и наконец пять метров, затем надолго заснул и наконец как-то неожидано перепрыгнул на восемь.
Дунул ветер. Лодка среагировала моментально - развернулась бортом, и двинулась влево, как автомобиль на крутом повороте. Серб выругался и начал сильнее налегать на правое весло.
- Ну… - неуверенно сказал он примерно через полчаса. - Вроде здесь.
Магнитометр молчал.
Американец вздохнул, сбросил в воду полосатую палку-буек, и сменил Недельковича на веслах. Лодка начала медленно раскучивать вокруг буйка поисковую спираль.
Еще через час, когда буй казался уже чуть заметным торчком, эхолот прыгнул сразу до двенадцати метров, магнитометр пискнул, и доложил, что некая флуктуация замечена по направлению северо-восток, а вот с расстоянием затруднился, и пришлось еще полчаса махать веслами и поглядывать на экран.
- Ну точно здесь, - кивнул наконец Неделькович. Магнитометр подумал - и согласился.
Сбросили еще один буй, а GPS-приемнику дали приказ это место запомнить, тот, конечно, послушался - но все-таки на несколько метров соврал.
Якорь зацепился за что-то с первого раза, и это американцу одновременно и понравилось, и не очень. Понравилось, потому что не пришлось возиться, а нет - поскольку надежно зацепленный якорь - это не всегда хорошо. Особенно когда пора с этого самого якоря сниматься.
Он вздохнул и начал снова натягивать гидрокостюм.
Ворс был мокрым, холодным, и ощутимо пованивал резиной, называй ее хоть неопреном, хоть гипалоном.
Ласты.
Компенсационный жилет.
Пояс. Грузы. Нож.
Акваланг.
Компьютер.
Маска. Трубка. Фонарь.
Пора.
Вода снова обожгла струйками, и ринулась одновременно со всех сторон. Смит энергично взмахнул ногами и сделал круг возле лодки, одновремено согреваясь и проверяя, все ли в порядке.
Грузы чуть тянули на дно, он выдохнул в жилет - и перестарался; пришлось чуть-чуть воздуха выпустить.
Сверху из лодки с ленивым любопытством наблюдал за ним Неделькович. "Ну и работа у человека !" - казалось, было написано на его лице. - "Я бы ни за что не согласился".
Канатик якоря чуть наклонно тянулся вниз и слегка подрагивал - как будто кто-то там, в глубине, отчаянно подавал сигналы:
- Вытащите меня отсюда ! Вытащите ! Вытащите…
Стайка мальков подплыла, сделал круг почета, и не найдя ничего интересного, ретировалась.
А глубина привычно распахнула свои объятия.
Сколько ни нырял Смит, сколько раз не проваливался в расплывчатую темноту - так и не смог привыкнуть к резкому переходу от света к тьме.
От тяжести - к невесомости.
От одного мира - к другому.
Это напоминало смерть… но нет, только в первый, самый первый момент это походило на смерть, затем глаза адаптировались, тело вспоминало, что вниз головой тоже вполне можно работать, воздух шипел в загубнике и стремительно прятался в легких, а потом, извергнутый и отвергнутый, отчаянно мчалася назад, вверх, вверх - и рассыпался, рассеивался по дороге, превращался в пену и пузырьки…
Странным образом пузырьки напомнили аквалангисту человеческую жизнь - вот на свет появляется новое поколение - 10000 за раз, вот представителям его пятьдесят - но только чуть более половины выживших могут отпразновать юбилей, а потом - год за годом, и за восемьдесят переваливают считанные единицы, а к столетнему рубежу подходит один или два жалких, крохотных пузырька.
Чернота накатывалась медленно и неотвратимо.
Глубиномер показал пять, затем шесть метров, и только после этого луч фонаря уперся во что-то бесформенное и волосатое. Волосы были длиной больше метра, и шевелились, и заканчивались широкими листьями, а щука, недовольно шевельнувшаяся в водоролях, неторопливо отодвинулась.
Якорь угодил как раз под этот валун и застрял надежно - впрочем, пока это было на руку.
Смит вздохнул - "конечно… никто и не расчитывал с первого раза попасть прямо к цели" - и снял с пояса бухту веревки.
К счастью, на это раз описывать спираль пришлось недолго.
Совсем недолго.
Уже на четвертом витке, из донного мрака выдвинулось и запрокинулось над головой что-то большое… плоское… ржавое… На стук рукояткой ножа оно отозвалось глухим, но вполне металлическим "бум…"
Если бы это была подводная лодка, то этот звук свел бы всю команду.
К счастью, пассажирам этого корабля такой исход уже не грозил. Да и команде, пожалуй, тоже.
Аквалангист поднялся на три метра и заглянул через борт.
А вот неосторожный посетитель, будь он менее привычен к таким картинам, вполне мог расчитывать по крайней мере сильный шок.
Наверное, инстинктивно, многие пассажиры последнего рейса этого корыта, цеплялись за борта, за конструкции, за мачту - и цеплялись даже тогда, когда все это уже не удерживало, а наоборот, увлекало их за собой, в холодную, но уютную глубину.
Смит судорожно вздохнул, и целый рой пузырьков растворился в мутном свете над головой.
В Сребренице было легче. Черепа появлились из-под земли постепенно, сантиметр за сантиметром, штука за штукой, а когда складировали их уже почищенными, отмытыми, и казались они после этого какими-то… цивилизованными, что ли.
Здесь же… возле какого-то механизма на корме переплелись в кошмарный клубок не меньше десятка скелетов. Все они замерли в напряженных, динамичных положениях, и мороз шел по коже от одной мысли, что позировали они таким образом уже несколько лет.
Все кости были белыми и чуть шероховатыми - как после небрежного препарирования.
Во рту вдруг пересохло так, что аквалангист поспешно оттянул загубник и впустил глоток воды.
Жидкость имела отчетливый маслянистый привкус.
[..]
