>>Это не потому что их оболванили злые люди. Это потому что у разных народов разная национальная психология. И рубеж скатывания к массовым проявлениям типа судов Линча тоже разный. Украинцы/малороссы/хохлы/шумеры в силу НПУ реальных особенностей скатываются к массовым жестокостям и насилию раньше многих народов, например, раньше русских.
>
>Вот тут позвольте не согласиться. На Украине до 2013-го года было всё без особого насилия. Было, конечно, всякое, на Западной Украине всякая бандера била православных священников, например, несколько сообщений помню. Но в целом никакого насилия. В это время в России был 1993-й год, потом две Чечни, куча терактов и т.д. и т.п. Причём Чечня была пугалом. Я с 90-х слышал, "вали в свою Россию, там тебя в Чечню заберут".
Согласен. Всё так и было. И началось всё не с Чечни, а с событий осени 93 года. Которые были первым доказательством «ненормальности» России. И сломали тренд на осознание новой реальности, где в России жить-то теперь получше. Впрочем, если мы говорим о российском обществе, а не государстве, то оно вполне ясно показало своё отношение к происходящему протестным голосованием декабря 93 за ЛДПР.
Впрочем, речь не об изначальной предрасположенности к жестокостям и насилию. Речь о пороге, когда насилие и жестокость начинают восприниматься обществом как норма. Да, в это состояние можно поместить в принципе любое общество. Вопрос в способах и в усилиях, необходимых для этого.
>Всё это время на Украине внутри гражданских конфликтов не было, а от терроризма, видимо, хранило ЦРУ. Я искренне был уверен, что украинский 1993-й если и будет, то весёлым, с гопаком и стрельбой из детских ружбаек с пробочками.
На Украине с самого начала применили безотказную социальную технологию - национализм. Поэтому там аналога осени 93 не могло произойти в принципе.
>Но когда полыхнуло, то всё остальное показалось ерундой. А после 2014-го разожгли такой накал пропаганды (и не снижали), что дальнейший взрыв насилия был просто неизбежен.
Современные социальные технологии творят чудеса. Иммунитета против них нет не у кого. Отмечу лишь, что эффект легитимации любого насилия с «правильной» стороны был достигнут если не мгновенно, точна удивление быстро. Накопительный эффект десятилетий шовинистической русофобской пропаганды во всё возрастающих дозах? Безусловно, но только ли в этом дело? Я уверен, что сыграли выше озвученные особенности украинской накциональной психологии. Выскажу совсем уж крамольную мысль. Я не уверен, что заказчики и исполнители этой самой пропаганды желали достигнутого эффекта.
