Продолжение. Начало в №№ 12—18
--------------------------------------------------------------------------------
МЫ ГОВОРИМ НА ФОРУМЕ "Стратегия 2020" о суверенной России и ее глобальных амбициях.
Но говорим, увы, выдавая проблему за аксиому и тем самым перекрывая путь к собственной мобилизации. То есть превращению из "зайчиков" в "ежиков".
Дано: суверенная Россия.
Проблематизация: суверенная ли?
Аксиоматизация: конечно же, суверенная.
А почему "конечно же"? Рассмотрите хотя бы альтернативы! Выделите формы реального поведения, отвечающие полной суверенизации, частичной суверенизации, а также скрытому и явному внешнему управлению. Сопоставьте эти формы реального поведения с тем, что происходит в России. Но только с одним условием — отличая риторику от реального поведения.
При этом, конечно же, риторика — ЧАСТЬ реального поведения. Но это же не ВСЕ реальное поведение, а именно ЧАСТЬ! За вычетом этой части — что происходит? И что должно происходить?
Дано: амбиции.
Проблематизация: а есть ли на них право?
Аксиоматизация: конечно, есть! Хотим — и амбициозничаем.
Ничего нет для меня более ненавистного, чем проведение параллелей (всегда невероятно пошлых и лживых) между СССР и Третьим рейхом. Но ради проблематизации давайте все же сыграем в эту пошлую и лживую игру. И что тогда получится?
1991 + 17 = 2008. 1945 + 17 = 1962
Могла ли в Германии в 1962 году проходить конференция "Амбиции Германии"? То есть в подполье, или даже в культурном андеграунде, — могло происходить всё что угодно. Но на уровне съездов ХДС/ХСС это могло происходить? Безусловно, нет.
Гельмут Коль вспоминал о том ликовании, которое испытывал немецкий народ в период воссоединения Германии. О своих чувствах в момент, когда его приветствовали восточные немцы. А вскользь — и о своем испуге по поводу возможности того, что толпа запоет "Дойчланд, Дойчланд, Дойчланд юбер алес". И объяснял свой испуг: "НАС НЕ ПОЙМУТ".
После 1945 года прошло уже более сорока лет! Германия воссоединялась. Она становилась в результате преступной и идиотской политики США фактическим гегемоном Европы. "Дойчланд, Дойчланд юбер алес" — не гимн "Хорст Вессель". И все равно Коль боялся: "НАС НЕ ПОЙМУТ".
Тут либо-либо. Либо коммунизм — это великий и не потерявший глобальной актуальности проект, исторически обусловленная ипостась предельно амбициозного гуманизма, победившая антигуманную нечисть. И тогда — любые амбиции. Но ЗАЯВИТЕ ЭТО! ОСМЕЛЬТЕСЬ ОТКРЫТО СКАЗАТЬ ЭТО МИРУ И УБЕДИТЬ ЕГО. ВЫРАЖАЙТЕ ПРЕДЕЛЬНОЕ НЕСОГЛАСИЕ С ЛЮБЫМИ ФОРМАМИ СУЖДЕНИЙ, ЗАДЕВАЮЩИХ ХОТЬ КАК-ТО ЭТОТ ВАШ ВЕЛИКИЙ ИСТОРИЧЕСКИЙ КАПИТАЛ.
Тогда понятно, почему вы говорите об амбициях. У вас есть гордое прошлое. Вы спасли мир. У вас есть великие заслуги и опыт великих свершений ("русское чудо" и так далее). Вы родом из этого прошлого. И на этой основе вы предъявляете амбиции, адресованные будущему.
Если же это не так, если ваш исторический капитал — это "коммунистический бред", то картинка совсем другая. Тогда соглашайтесь, что вы такие же негодяи-тоталитаристы, как и фашисты. Вам повезло… Вас не разбомбили… Нет Нюрнбергского процесса. Вы проиграли ВСЕГО ЛИШЬ "холодную войну", а не Вторую мировую. Вам оставили место в Совете Безопасности ООН и изобрели для вас "Восьмерку". Сидите и не чирикайте. Никаких разговоров об амбициях! Нет у вас на них психологического и морального права.
Мне понятно, почему "политики 90-х", бросавшиеся поднимать платки американских "мессий" или заполнявшие свои министерства американскими вороватыми консультантами, говорили ОДНОВРЕМЕННО о безамбициозности и чудовищности "совка". Мне это отвратительно, но понятно.
Мне понятно, почему люди, гордящиеся советским прошлым (или способные увидеть подлинный провиденциальный лик этого прошлого, очистив его от случайных черт), говорят ОДНОВРЕМЕННО об амбициях, устремленных в будущее, и величии этого самого прошлого.
Единственное, что мне непонятно, — как можно, опять же ОДНОВРЕМЕННО, говорить о чудовищности советизма и глобальных амбициях суверенной России. А ведь именно этим наполнена сейчас огромная часть интеллектуально-политических дискуссий, призванных переделывать "зайчиков" в "ежиков".
Но так переделывать нельзя! Неизвестно, можно ли вообще переделать, но так переделывать нельзя наверняка.
Мало указать — "так нельзя". Надо сказать, как можно. Ну, так я уже и начал об этом говорить.
Условие №1, при котором "зайчик" все-таки может превратиться в "ежика" (а может не превратиться), — это обязательный сущностный отказ от комплекса исторической неполноценности и… вины! (За что — никогда не мог понять. Но, в общем, за все.) То есть нужен не просто отказ, а отказ сущностный. Этот отказ как раз и может переделать "зайчика" в "ежика". Не переход от морковки к капусте, а такой сущностный отказ, глубоко и трагический пережитый.
Для того, чтобы встать на путь развития, нашей элите и всему обществу надо категорически разорвать с навязанным комплексом неполноценности. А также с теми, кто его исповедует. И разрыв должен быть не просто перерезанием пуповины. Разорвал — начинай интеллектуальную войну.
Я уже упоминал не отмененную до сих пор "Декларацию о порабощенных народах", сочиненную продвинутыми антикоммунистическими и антирусскими украинцами и возведенную в статус официальной американской доктрины. Как минимум эта декларация должна быть отменена. Как минимум-миниморум, надо потребовать, чтобы ее отменили. И начать проводить необходимые действия. Отнюдь не обязательно в духе лобовой конфронтации. Ведь добились же, например, Олимпиады в Сочи. И вовсе не за счет лобовой конфронтации, а иначе.
Но здесь ничего нельзя добиться без разбирательства в вопросе об этом самом порабощении. Народы-то были порабощены чем? Коммунизмом! Порабощены ли? Что значит "порабощены"? Наполеон тоже поработил народы? Или принес им свет Великой французской революции? Ах, это был не свет! Ну, тогда настоящий свет принесли, наверное, царь Александр и Меттерних? Чувствуете, какая может возникнуть путаница?
Я не хочу обсуждать конкретные технологии. Их не обсуждать надо, а осуществлять. Я привожу пример, рассматривая сам принцип, который намного важнее примера.
Но почему "или-или" (или пример — или принцип)? Пример как принцип… Единство общего и частного. Что из этого единства вытекает?
Принятие той Декларации сразу "поставило ребром" перед антикоммунистическими силами, считавшими себя выразителями своеобразно понимаемого русского интереса, вопрос об их собственных позициях. После принятия Декларации надо было признать, что никакого русского интереса, сколь угодно своеобразно понимаемого, тут уже быть не может. Своеобразный украинский или иной интерес — может быть. Русский — нет.
Русские — все скопом, без различий между коммунистами и антикоммунистами — по этому "американскому вердикту" получили не какое-то, а просто нулевое место в будущем мире. И дальше перед всеми русскими антикоммунистами встал выбор: либо сотрудничать с теми силами, которые так ставят вопрос, либо, не приняв ни коммунизм, ни силы поддержки этой Декларации, доминировавшие на антикоммунистической сцене, оказаться меж двух огней. При этом было нельзя только декларативно осудить "Декларацию о порабощенных народах". Надо было — опять-таки, сущностно, — отмежеваться от всех, кто реализует этот замысел. Причем отмежеваться не виртуально, а реально. Не на словах, а не деле.
Этого не произошло. То есть русские антикоммунисты не только не отмежевались от антирусского пафоса этой самой декларации, но и неявно признали допустимость и правомочность дробления народа и территории России через создание всяческих "казакий", "идель-уралов" и т.д. Тем самым стерлись сразу несколько граней, позволявших бороться за мобилизацию тех, кому дорого русское будущее.
НЕТ ГРАНЕЙ — КАКАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ, какое развитие? А значит, грани надо восстанавливать. Да, аккуратно — гибко и корректно — но восстанавливать. ПОКА ЧТО ДЕЛАЕТСЯ ДИАМЕТРАЛЬНО ПРОТИВОПОЛОЖНОЕ.
Вряд ли, наконец, перспективен и другой вариант девальвации коммунистических позитивов, распространенный в советско-патриотическом лагере. Согласно утверждениям из этого лагеря, Сталин — это антикоммунист, "новый скрытый русский царь", который ушел от пагубной ереси. Дальше говорится о зазвонивших колоколах, о патриотических фильмах с православной тематикой, вышедших перед войной ("Александр Невский" и так далее), и о многом другом.
Никто не спорит с тем, что Сталин извлек русскую тему из небытия и интегрировал ее в свой, существенно новый, политико-культурный и идейный мейнстрим. Никто не спорит также с тем, что это нужно было сделать. И что без этого итоги Великой Отечественной войны могли быть другими. Но чем это все было в действительности? Добавкой к реально существовавшему идеологическому потенциалу, или альтернативой этому потенциалу? Конечно же, добавкой. Встань Сталин на другой путь, займись он глубокой антикоммунистической ревизией идеологии — фашисты были бы в Москве уже в сентябре 1941 года.
Ядром тех ценностей, вокруг которых сплотились народы СССР, были ценности коммунистические, советские. Все остальное тонким образом прилеплялось к этому ядру, обогащая потенциал системы. Но не более того. Каждый, кто видит процесс иначе и считает, что только альтернативная идеология в ее религиозной ипостаси спасла ужасную ситуацию, должен объяснить, почему эта идеология не спасла ситуацию в 1914-1917 годах. Притом, что тогда ситуация была намного более щадящей.
В той войне союзники реально воевали под Ипром и под Верденом. Наш фронт был не первым и главным, а вторым (хотя и весьма существенным). Церкви звонили во все колокола. Религия была не легитимированной инновацией, а нормой. Основой офицерского корпуса были дворяне (образованные люди, интегрированные в традиционные ценности, хранящие семейные воинские реликвии и так далее). Почему всё это "навернулось" тогда, а в 1945 году мы, наоборот, оказались в Берлине? Откуда взялась в Великую Отечественную сверхмобилизованная поддержка всего народа, претерпевшего невероятные тяготы?
Стыдно обсуждать "решающую роль заград-отрядов" и прочие расхожие пошлости. Народ не мобилизуют подобным образом. Это может быть нужной или вредной (или вредно-нужной, или нужно-вредной) добавкой к мобилизации. Но не более. Кроме того, кто мешал предшественникам сделать нечто подобное? У них, что, пулеметов не было?
Я рассмотрел главные — как абсолютно зловредные, так и паллиативные — варианты отчуждения нашей страны от ее исторического капитала, который сегодня нужен как никогда.
А теперь "вопрос на засыпку"… Политическая партия создает интеллектуальный клуб (секцию, группу — неважно) под названием "Глобальный мир: амбиции суверенной России". Тем самым предлагается рассмотреть вопрос об амбициях. Амбиции не могут не быть связаны с исторической ролью, "историческим капиталом". Можно ли одновременно продолжать проблематизировать (а по сути, конечно, дискредитировать) этот исторический капитал — и всерьез говорить о своих амбициях?
"Зайчик" может не иметь своего лица. "Ежик" — не может. Нельзя сочетать амбиции и потерянное лицо. Ну, нельзя и все тут!
Вдумайтесь — было НЕЧТО. Для того, чтобы не ввязываться в споры, не буду конкретизировать. Конечно, историческое имя этого "НЕЧТО" — коммунизм. Но только назовешь — сработают все "негативные автоматизмы" предшествующей эпохи. И ради того, чтобы они не срабатывали, — абстрагируйтесь от названия. Признайте, что было НЕЧТО. И что за это НЕЧТО было пролито много крови. Так много, что дальше некуда. Что НЕЧТО было предложено, как высшая правда, остальному человечеству. Что часть человечества пошла за этой правдой — и тоже принесла соответствующие жертвы на этот алтарь.
Потом, без проигрыша в войне или какой-либо другой катастрофы, на это жертвенное НЕЧТО взяли и наплевали. Походя как-то наплевали и отбросили. Непонятно даже ради чего. Ради увеличения приусадебных участков? Так ведь китайцы увеличили приусадебные участки, а НЕЧТО — не отбросили. Ради каких-то высших ценностей? А нельзя ли уточнить, что это за ценности? Да так, чтобы при уточнении стыдно не стало?
Конечно, всё, что произошло, называется "первородство за чечевичную похлебку". И что с этим делать? Если есть амбиции, то это надо отмаливать. То есть буквально отмаливать — снимать печать самоизмены, потери лица. Между прочим, для тех же китайцев потеря лица хуже смерти. И зря кто-то считает, что они без презрения смотрят на тех, кто это лицо потерял.
В любом случае — ТОГДА ЭТО НАДО ОТМАЛИВАТЬ. Не буквально восстанавливать! Оскверненная икона не протирается тряпочкой, а отмаливается и освящается заново. Она не вещь, а символ. Но это невозможно делать, позволяя господам типа Прянишникова снимать порно на крейсере "Аврора" (между прочим, корабле нашего Балтийского флота), и объясняя отсутствие запрета на показ подобной "продукции" тем, что, мол, это не порнография, а "идеологическая эротика". Привожу навскидку только самый простой пример — их вокруг нас тысячи.
Итак, в этом случае самоизмену надо отмаливать. А отмолив — восстанавливать амбиции. Сами собой они не вернутся.
А если называть это не самоизменой, а "обретением самих себя после коммунистического кошмара", то, повторяю, нет места никаким амбициям. Тогда декоммунизация как денацификация, "покаяние за советизм" нон-стоп… И скромность, скромность, скромность…
Хотите практического совета (у нас ведь теперь обожают ПРАКТИЧЕСКОЕ)? Ну, так вот. Бросьте все силы не на то, чтобы рассказывать о позитивах современной России (поддерживать "позитивный имидж", будь он неладен), а на то, чтобы отстаивать все великое в СССР как позитив, возвращая себе исторический капитал. Кому-то это покажется и неразумным, и непрактичным. Но на самом деле только это и практично сразу по нескольким причинам.
Прежде всего пока вы родом из "ужасного СССР" (а не из великой страны, спасшей человечество), у вас не может быть серьезного позитивного имиджа. Даже если вы непрерывно от той великой страны открещиваетесь (несмотря на массовые глубокие симпатии вашего собственного населения к тому величию), это не поможет. Ну, скажут враги, что лично вы "продвинутый недочеловек", дети которого, может быть, перевоспитаются в следующих поколениях. А может быть, и не перевоспитаются, кто знает? Почитайте, что нынче пишут на Западе или на Украине последователи маркиза де Кюстина… "У этих русских есть что-то такое в генах…"
Далее, если вы "родом из совка", вам перекрыты все пути, связующие вас с органикой собственного развития. Все эти пути — не "русское чудо" (как называл это весь мир), а "пакостный ГУЛАГ". Вы не можете обратиться ни к опыту бериевского атомного проекта, ни к королёвскому взлету в Космос, ни к свершениям индустриализации, ни к опыту мегапроектов вроде "администрации Севморпути". Рузвельт — учился на этом опыте. А потом другие учились у Рузвельта. Но вам этот путь — заказан.
И, наконец, есть же чувство моральной правды. Если вы так относитесь к своему прошлому (а оно ведь материализовано еще и в ваших семьях), то и впрямь не надо говорить об амбициях. Откуда они возьмутся? Помните Лаевского в "Дуэли" Чехова? Он, когда опомнился и понял, кто он такой, стал скромненький-скромненький, тише воды, ниже травы. И это правильно.
Решили, что у вас нет исторического капитала и вытекающих из него прав? Станьте скромняшками, не говорите об амбициях. А иначе будет ОЧЕНЬ СМЕШНО. А это страшно, когда так смешно. Как говорил Достоевский, некрасивость убьет.
ИТАК, ПЕРВОЕ, ЧТО НАДО сделать, если и впрямь переделывать "зайчиков" в "ежиков", это встать с колен. И смело адресоваться к своему историческому капиталу.
Я не могу сказать, что непрерывно посещаю разного рода интеллектуальные форумы. Но тем не менее, я посещаю их достаточно регулярно. И делаю в блокноте заметки. Какое-то время я не структурировал эти заметки. А потом обнаружил в них некое универсальное начало. И стал внимательнее его изучать.
90 процентов высказываний самых разных людей (вновь подчеркиваю, что речь идет о разных научных аудиториях) строится по общему принципу: "Тра-та-та-та-та… Но, как мы все понимаем…"
"Тра-та-та-та-та" могут быть разными. Ну, например (я не шучу), "тра-та-та-та-та" №115 в моем блокноте: "У нас в отрасли сейчас средний возраст квалифицированных рабочих — 52 года, а в СССР был 32"… Дальше "тра-та-та" заканчивается. И начинается вторая часть заклятия: "…Но, как все мы понимаем, нельзя возвращаться назад".
"Тра-та-та-та-та" №118: "У нас средний возраст макроэкономиста — 62 года. Мы теряем школу, которая была"… А дальше — то же самое: "…Но, как все мы понимаем…"
И так до бесконечности: мол, было несравненно лучше, чем сейчас, но, как все мы понимаем, возвращаться в прошлое нельзя, потому что оно было чудовищным.
А почему это в него нельзя возвращаться, если было несравненно лучше? Ну, хорошо, все умные, а я идиот. И я не понимаю, почему, если было лучше, то нельзя вернуться. Но главное даже не это. ГЛАВНОЕ — КАК ЖЕ ПЛОХО СЕЙЧАС, ЕСЛИ ДАЖЕ ТОГДА БЫЛО НАМНОГО ЛУЧШЕ? А ЕСЛИ ТОГДА БЫЛО ТАК УЖАСНО, ЧТО ВОЗВРАЩАТЬСЯ НЕЛЬЗЯ, ТО СЕЙЧАС-ТО ЧТО ПРОИСХОДИТ?
Условие №2 состоит в том, что "зайчик" должен признать, в какой именно ж… он находится в настоящий момент. Он должен перестать называть это "ж…" возрождением и процветанием. Пусть он скажет себе: "Ну, как вляпались! Ну, как залетели!" И заскрипит зубами. Пусть он переживет это по-мужски. Может быть, и колючки на нем появятся. Если он молодой "зайчик", то как он может отвечать за то, что сделано до него? А даже если он немолодой, уяснение трагизма ситуации, переживание ее как фундаментального унижения — могут изменить личность. А вот убаюкивающее словоблудие — никогда.
Условие №3 состоит в том, что "зайчик" должен не просто констатировать качество ситуации, в которой находится он сам вместе со страной. Он должен еще и системно описать это качество. Сколько ни говори "ж…" — ничего не изменится. Ну, скрипнешь раз-второй зубами… Ну, поломаешь даже пару зубов… И дальше будешь жить в том, что есть...
Значит, для того, чтобы что-то менять, надо сначала дать правильное название этой самой ситуации на букву "ж", в которой мы все оказались.
Она называется "системный регресс". Россия находится в состоянии системного регресса. Она продолжает деградировать. Можно и должно мечтать о пяти или десяти "и" (инновации, информатизация и так далее). Но пока что есть три "д" (деиндустриализация, декультурация, десоциализация). Вместе эти три "д" и есть системный регресс. Признай, что ты в нем находишься. Ощути его признаки. Ослепни, читая, как его вызывают и как прекращают. И тогда, может быть, ты станешь "ежиком". А иначе ты им точно не станешь.
Условие №4 — правильное соотношение между диагнозом и рецептами лечения. Если диагноз таков, то и средства должны быть соответствующими.
Изрядная часть нашей патриотической научно-технической элиты просто рехнулась на концепции устойчивого развития. Сначала казалось, что это только изолированный интеллектуальный эксцесс, порожденный спецификой КПРФ и ее руководства. Но постепенно данное умопомешательство стало распространяться по все более широким научным кругам. Разумеется, не без помощи Запада.
Я и мои коллеги устали объяснять очевидное. Что устойчивого развития вообще не бывает. Что либо устойчивость, либо развитие. Что термин этот придуман А.Гором с очень определенными целями. Что одна из целей — сокращение населения (за конференцией в Рио-де-Жанейро, где заговорили об устойчивом развитии, последовал Каир, где говорили уже только о демокоррекции). А другая и главная цель — остановка развития. Или как минимум навязывание странам, пытающимся ускоренно развиваться, безумно дорогих "экологических" технологий с тем, чтобы развитие было сдержано.
А раз нельзя говорить об устойчивом развитии как прорывном… Раз надо связывать его с демокоррекцией… То это — смерть России. Ну, так и создавайте устойчивое "министерство смерти", "ликвидком"! Объявите, что вам наплевать на чудовищную демографическую депрессию в России, несовместимую с целостностью страны. Сожгите в печи ваши нацпроекты. Или не смешите людей. Устойчивое развитие — это очень точная и зловещая вещь, одно из слагаемых глобализации.
Но и это не самое главное. Ну, ладно… Есть какая-нибудь маленькая благополучная страна. У нее высочайший уровень жизни, нет острых социальных проблем, нет геополитических амбиций… И она хочет, чтобы воздух был посвежее. С наукой все в порядке. Ученых много — занять нечем. С бюджетом — денег куры не клюют. Ускоренно развиваться не надо. Проблем, вроде приближения НАТО к границам, не существует. Есть одна проблема — экология. Начинаются поиски сколь угодно дорогих средств очистки. "Экопаиньки" освобождаются от налогов. "Экозлодеи" — жестко караются. И постепенно и впрямь все вокруг становится менее загажено индустриальными "выхлопами".
Можно такую страну понять? Можно. Потому что у нее все действительно "в шоколаде", и она балуется.
НО У НАС-ТО СИСТЕМНЫЙ РЕГРЕСС! НАМ ЕГО НАДО ПЕРЕЛАМЫВАТЬ! ПУТИН ЕГО КОЕ-КАК СДЕРЖАЛ! ТЕПЕРЬ НУЖНО ПЕРЕХОДИТЬ К ЧЕМУ-ТО БОЛЕЕ ЭФФЕКТИВНОМУ. ВЫ ЧТО, НЕ ЗНАЕТЕ, КАКИМ РАЗВИТИЕМ ПЕРЕЛАМЫВАЕТСЯ РЕГРЕСС? ОН ПЕРЕЛАМЫВАЕТСЯ ТОЛЬКО МОБИЛИЗАЦИОННЫМ РАЗВИТИЕМ. ТОЛЬКО МОБИЛИЗАЦИОННЫМ!
Ну, так и ищите возможности и варианты мобилизации. Если спор о том, может ли развитие в принципе быть устойчивым, это все же теория, то спора о том, совместимо ли устойчивое развитие с мобилизацией, — просто быть не может. Устойчивое развитие — это вне— и антимобилизационное развитие. Если вы его начнете применять на территории регресса, то у вас и будет регресс, и ничего кроме него.
Видите, как много следствий вытекает из того, что вы честно назвали качество вашего настоящего и стали бороться не за будущее вообще, а за переход в будущее (точку Б) из этой самой точки А, в которой вы находитесь, а не известно откуда?
Условие №5 — мотивация самих "зайчиков" и средства трансформации.
Форум "Стратегия 2020" был рекомендован "зайчикам" для того, чтобы они могли стать "ежиками". Но для того, чтобы форум мог выполнить такую эксцентрическую задачу, он должен быть по-настоящему нужен тем, кому он всего лишь рекомендован. Это главное правило трансформационной психологии (об "инициациях" как-то даже и говорить неудобно).
Правило это формулируется так: средство трансформационного воздействия эффективно только в том случае, если воспринимающий его субъект (а) страстно хочет трансформации как таковой и (б) столь же страстно верит именно в это средство воздействия. Словом, "жаждешь ли ты", и так далее…
А как сделать, чтобы "зайчик" возжаждал? Какой-то замкнутый круг получается. Но и по части разрывания подобных замкнутых кругов человечество какой-то опыт накопило. Собирают "зайчиков", соединяют их с "трансформационными средствами", и начинается нелинейный процесс. "Надираются" ли эти самые "трансформационные средства" вместе с "зайчиками" до беспамятства… Орут ли они друг на друга до утра… Идет ли какой-то (почему-то обязательный) сверхмарафон… Способы бывают разные. Но в итоге что-то с "зайчиками" может произойти. А вот если им сказать, что перед тем, как они будут голосовать, к ним придут "умы", сядут и осуществят некий интеллектуальный "междусобойчик" при необязательном и невнятном присутствии "зайчиков", то качество воздействия заведомо будет нулевым или отрицательным.
Произойдет ли что-нибудь в другом случае — тоже неясно… Но то, что "с этого рая не выйдет ни… чего" — это ясно любому, кто занимался трансформационными технологиями.
В каком-то смысле это ясно даже самим "зайчикам".
Словом, школа в Лонжюмо или на Капри — это школа. Кстати, для вполне уже "обыголенных ежиков", а не для "зайчиков". Но это эффективная партийная школа с элементами отрыва от привычной среды, мозгового штурма, нелинейных воздействий и прочего. В те далекие годы Ленин опередил свое время.
Потом были найдены гораздо более эффективные технологии. Но они не имеют ничего общего с академическим "круглым столом", в результате проведения которого появятся, наверное, какие-нибудь стенограммы. И отдельные "зайчики" их, может быть, и прочтут ("он пописывает, а читатель почитывает").
Мне скажут, что и это лучше, чем ничего. И я категорически соглашусь. Меньше всего я хочу что-нибудь уценивать в нынешней (для меня, кстати, не лишенной трагичности) ситуации. Я никогда не уцениваю никаких попыток что-то улучшить. Ненавижу, когда по этому поводу фыркают. Сам всегда говорил, что "путь осилит идущий". Главное — сделать первый шаг, увидеть, где ты оказался, и оценить результаты.
Ну, так я и пытаюсь помочь оценить эти самые результаты. А заодно и пробиться к пониманию чего-то еще более существенного.
НУЖНЫ ЛИ АМБИЦИИ "ЕДИНОЙ РОССИИ", я не знаю. Хочу, чтобы они оказались ей нужны. Но уж как получится. А вот то, что России эти амбиции нужны, — я знаю точно. Знаю, что ничего без них не будет. Что они есть альфа и омега любого небезнадежного начинания, направленного на то, чтобы спасти страну, которую затягивает трясина безвременья, бессубъектности, безжертвенности… Сколько там еще "без"?
Если мегапроектом является контррегрессивное мобилизационное развитие, то мегапроекту нужен мегасубъект. А мегасубъекту — язык, логос. Языком же этим является язык стратегирования (есть и более сложные языки, но будем говорить хотя бы об этом).
Стратегирование и академическая наука — вещи разные. А в чем-то и диаметрально противоположные. О различиях можно говорить долго. Разбирая некий конкретный пример, я, как мне кажется, показал на практике, в чем состоит одно из этих отличий. Стратегирование в качестве обязательного фундамента и исходной точки предполагает проблематизацию. Проблема — это знание о незнании.
Академическая наука (да и наука вообще) имеет право абстрагироваться от незнания и говорить только о знании. Такое отделение знания от незнания (или от недостоверного, не подтвержденного опытом, знания) иногда называют позитивизмом.
Стратегирование не может быть позитивистским. Где позитивизм, там нет стратегирования, и наоборот. Спросите ученого: "В чем амбиции суверенной России?" — и он с ходу начнет говорить вам о том, что он знает. О типах подобных амбиций, об их реализуемости, об издержках и приобретениях, связанных с той или иной амбициозностью.
Но как только вы решите погрузиться в интеллектуальную среду, связанную со стратегированием, вас обязательно начнут выводить из состояния инерции, в котором говорится как бы на автомате: "Да… у нас есть амбиции… Нуте-с, разберемся, в чем они… Так сказать, разложим по полочкам".
Я над всем этим не иронизирую. Но это другой этап! Принципиально другой. А на первом этапе стратегирование предполагает другую отправную точку. Совсем другую!
Какова она? А вот какова.
1. Что такое вообще амбиции? Нужны ли они и зачем? Какого они бывают качества? В чем укореняются?
2. Есть ли у нас право на амбиции? И на чем оно базируется? В каком случае мы имеем на них полное право, а в каком этого права нет и в помине?
3. Есть ли у нас амбиции? И почему их нет? Или почему они находятся в заторможенном состоянии? Как тогда их растормозить? Чем это чревато? В каких социальных средах как надо действовать?
4. В чем эти амбиции заключаются? В том, чтобы вписываться в процесс? В том, чтобы влиять на него?
5. Чем эти амбиции подкреплены? Есть ли ресурсы — материальные и нематериальные?
6. Могут ли эти ресурсы быть задействованы? И каким образом? Притом, что без задействования ресурсов амбиции становятся беспочвенными мечтаниями или неврозами, и лучше их тогда не будить?
7. Какой ценой могут быть задействованы ресурсы? Да и амбиции тоже? Ведь амбиции — это всегда небесплатное удовольствие?
Находясь на форуме и участвуя в нем, я все время думал о том, почему нет ни тени подобного вопрошания. Вглядываясь в лица и вслушиваясь в слова, чураясь любого рода иронии, я все время пытался понять, почему эти "пп.1-7"… ну, я не знаю… не стоят на первом месте в ряду проблем (беспафосная формулировка)… не жгут душу (пафосная формулировка, но куда от пафоса в этом случае денешься?)… И в итоге я кое-что все-таки понял.
Продолжение. Начало в №№ 12—19
--------------------------------------------------------------------------------
С чего начинается строительство большого многоквартирного дома? Что находится в его фундаменте? Без чего успешное строительство невозможно?
Постараюсь ответить тезисно с тем, чтобы не превращать аналитический очерк в трактат. И с той максимальной конкретностью, которая не дискредитирует тему. Притом, что тема, как мы понимаем, в принципе сопротивляется любой линейной конкретизации (начни ее — сразу получатся "нацпроекты"). В каком-то смысле линейная конкретизация, эта мечта любого прагматика и позитивиста ("давайте не толочь воду в ступе, а брать быка за рога"), — означает запрет на концептуализацию. А значит, на власть как таковую.
Произойдет адекватная концептуализация — из нее прорастет конкретика. Причем такая, что дальше некуда. Однако ее-то уж никто не станет обсуждать ни в газетах, ни на "круглых столах".
Но до того как такая конкретизация особым ("нелинейным") образом проистечет из общего (и тут же станет стратегической "спецтематикой"), нужны "страсти" по этому самому "общему". Нет этих "страстей" — не будет никакой власти. Катастрофа Горбачева была не в том, что он занимался общими рассуждениями, а в том, что он оказался абсолютно вторичен и недостаточен в содержательном осмыслении этого "общего". (Новое мышление? В чем именно оно новое? Гуманный демократический социализм? Он не здесь — он в Швеции!).
Триумф отцов-основателей Советского государства был основан на их страстном желании ответить на общие вопросы. Масштаб триумфа определялся накалом этой страсти и ее политичностью, то есть властностью. Он определялся мерой выхода за рамки ползучего прагматизма, эмпирики, позитивизма, "объективничанья", наконец. Маркс открыл объективные законы? Да-да! И тут же изрек то, что позже так взбесило Поппера: "Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его". Ну, не были марксисты позитивистами. И прагматиками тоже не были. Амбиции у них были совсем другие. "Домостроительные".
Нельзя начать "строить дом", не поняв, что в фундаменте. И не признав, что в фундаменте — "страсти по человечеству". Не по себе — по человечеству как предельному, в том числе и метафизическому, субъекту.
Что происходит с человечеством? Куда и почему оно движется? В силу чего? И где здесь, в этом движении, соотношение объективного (кто спорит, что оно есть!) и миропроектной воли? В том числе и злой… А как без этого?
В 2020 году Россия станет пятой по величине экономической державой мира? Извините! Раньше, где-то в 2017 году, мир переделят сверхдержавы. Они же — в зависимости от того, кто и как победит — определят вам все. Место, границы. Количество овец в этом вашем заго… Прошу прощения, на суверенной процветающей территории. Вы на это согласны?
Так не говорите тогда об амбициях! И о суверенности тоже! Стыдно слушать! Пусть тогда МЭРТ поговорит о внешнеторговом обороте… Его право… В конце концов, ведомство.
Давайте наберемся смелости говорить о судьбах человечества и фундаментальных коллизиях бытия! Этот разговор должен быть для нас не функционален, а самоценен. Он должен не уводить от политики, а приводить в нее.
Да, нас "сделали"… Страшно и в каком-то смысле окончательно. Но если этот смысл не относителен, а абсолютен — то зачем вообще говорить? А если он относителен, то надо указать — в чем. В том, что мы с вами живы. Но живы ли мы? И что значит живы?
Мы живы в той степени, в какой можем нести в себе огонь всечеловеческой страсти! Если он погаснет — виновны будут не злые силы, а мы сами. Страшно не то, как именно нас душат. Страшно то, что у нас теряется потребность в воздухе. В каком-то смысле банк интеллектуальных возможностей сегодня неизмеримо мощнее, чем в 30-х, 40-х, 50-х годах XX века. Что было тогда? Радиоточка, читальный зал библиотеки и голодный паек отцензурированной интеллектуалистики. Но была еще и страсть!
Да, в России страшно мало развивающих телепрограмм! Но они есть. На том же Пятом канале, да и не только. Беда не в этом, а в том, что рука нации все настойчивее тянется к кнопке ТНТ… И все больше людей "балдеет" от программ типа "Наша Раша" и "Дом-2"… Беда в том, что подаваемый стране в очень ограниченном количестве интеллектуальный кислород — тоже цензурирован. Только более коварным образом!
"Хотите данных о культурных кладах? Мы вам их дадим! Но вы примите ответные обязательства. Не лезьте к народу! Да и в политику тоже. Хотите в политику? Вот вам другой формат и ассортимент. А народ оставьте с тем, что ему нравится. Нра-вит-ся! Слышите! Потому что мы этот ваш народ сде-ла-ли! Сделали! Ха-ха-ха, сменили цивилизационные коды! И что вы дергаетесь? Национальная культура? Да ради бога! В американском фильме "Телохранитель" будут говорить об экзистенциальной ответственности и чести… А в отечественном фильме "Бригада" — ха-ха-ха! — понятно о чем. И вы тут ничего не измените!"
Там изменим или нет? И начнем ли с самих себя? По большому счету?!
Что происходит с человечеством?
В чем наш ответ на этот вопрос?
Буду отвечать тезисно с тем, чтобы не превращать концептуальную аналитику в академическую назидательность.
Первое. Классический вариант развития (проект Модерн) надорван. Его добивают. Но и сам он изношен так, что дальше некуда. Кто его добивает? Почему он объективно ослабевает? Вот с чего надо начинать разговор.
Второе. В невероятной степени окрепли враги Модерна как варианта развития и враги развития как такового. Врагов два — Постмодерн и Контрмодерн. Между ними есть явный сговор против развития вообще.
Третье. Все, что было связано с альтернативными Модерну вариантами развития, находилось в теснейшей исторической связи с принятым Россией "Красным проектом". Можно длить эти связи или искать новые осмысления развития, но без работы на этом направлении мы из фундаментальной ситуации тупика не выпрыгнем.
Четвертое. Фундаментальная же ситуация связана с "пороговостью" самого разного типа. Человечество топчется на пороге и не хочет (да, именно не хочет, боится) через него переходить. Оно боится самого себя, своих нераскрытых потенциалов. Оно боится нового фундаментального знания о себе и мире. И подменяет это знание — трагикомической "инноватикой". Так называемый "прогресс" теряет сначала смысл, а потом и управляемость. Наука дробится на бесконечное число дисциплин. Синтез — проблематичен и как бы неосуществим. Или же он осуществляется весьма странным и специфическим образом. Некая неявная "новая инквизиция", пасуя перед такой ситуацией, объявляет форсированное развитие врагом человечества и начинает это развитие сдерживать.
Но и сдержать его она не может. Можно "вбомбить в Средневековье" Югославию или Ирак. Но не Китай! И, в общем-то, даже не Индию.
Пятое. Человечество топчется еще и на антропологическом пороге. Проблема развития мозга человека, проблема развития вида "хомо сапиенс" как такового — стоит так остро, как никогда.
Шестое. Есть еще и классовый порог. Старые классы не хотят терять господство, но и сохранять его в условиях качественно иного развития не могут. Феномен "железной пяты" нависает зловещей тенью над человечеством.
Седьмое. Это обостряет все возможные типы конфликтов. Финансовые, энергетические и прочие войны имеют своим источником Великую смысловую войну XXI века. Россия пытается уклониться от участия в этой основной войне и уже в силу этого теряет право на жизнь. Восклицание "Россия, вперед!" само по себе прекрасно. Но только "вперед"-то — это куда?
Восьмое. Вперед — это всегда "вперед к себе"! К своим резервам, своему историческому предназначению. Этот самый "перед" находится не в Швеции, Калифорнии или Сингапуре. Он рядом с нами. В нашем же параллельном мире! Прорвитесь туда! Наши деды и прадеды расскажут об этом больше, чем книжки о "нетократии". Нельзя подменять коллизию прошлого коллизией будущего. Это — невроз! Нет будущего без прошлого! Справьтесь с ним, с этим самым прошлым. И тогда раскроется будущее. И наше — и человечества. И уж согласитесь, в любом случае как-то смешно сегодня говорить о капитализме как о "светлом будущем". Или как?
Девятое. Путь к себе перекрыт исторической самоизменой. Насколько хорошим или плохим было наше прошлое — оно, в любом случае, было оплачено огромной, страшной ценой. И отбрасывать его походя (ради чего?) было чревато. Это случилось. И это надо избыть, а не усугублять.
Десятое. Не будет дома без такого фундамента. А если хотим не только заложить фундамент, но и возвести свой дом — надо восстанавливать язык мегапроектности. Ведь мы с вами понимаем, что речь идет о мегапроектном языке, а не о прагматических "мерах по улучшению", излагаемых на языке позитивизма и прагматизма. Можно улучшать каждый элемент системы — и при этом окончательно добить систему как целое.
Политика стратегического развития соединится с интеллектуалистикой оного только на таких, сущностно волевых, основаниях. Дальше можно говорить о технологиях. Они многообразны. Совершенно не обязательно разрушать все до основания. Можно поступать совсем иначе.
Но перепрыгивать в "технологический" этап, не осуществив этапа предшествующего, — как минимум, наивно. Так не играют в Большую Игру. Так жуют жвачку очередного бессмысленного пиара. Логос (тот самый, который "был в начале") — не рекламный клип. И не товар, выставляемый на прилавок…
Не успел я произнести "прилавок" в этом (поверьте мне, не сочиненном постфактум) диалоге с самим собой, как вдруг, очнувшись, понял, что нахожусь не где-то, а в Гостином дворе, где проходит этот самый форум "Стратегия-2020".
Гость — это купец. Гостиный двор — это место торговли и товаров, а не антагонистичных им логосов.
Очнувшись, я снова стал наблюдать. Подчеркиваю еще раз — с большой симпатией и без тени иронии.
"Люди так хотели простых решений, — думал я, наблюдая за "зайчиками", которым не хочется терять и ушки, и хвостики… Да и морковки тоже. — Ну, был бы третий срок. Что, нельзя менять Конституцию? А почему это ее нельзя менять? Ее нельзя нарушать. А менять ее можно. И нет Конституций, в которые не вводились бы поправки. В американскую Конституцию, что, не вводились поправки?
Да и вообще… Если стратегической целью развития является осуществление в России проекта Модерн, то абсолютно легально и легитимно даже применение авторитарных форм правления. На то и существует термин — "авторитарная модернизация".
Где только не было этой самой "авторитарной модернизации"! Кромвель занимался "авторитарной модернизацией", Наполеон занимался ею. Масса стран шла этим путем в ХХ веке и продолжает идти в веке XXI. Этап авторитарной модернизации в рамках модернизационного цикла считается почти обязательным.
А если в России осуществляется не проект Модерн, то ЧТО В НЕЙ ОСУЩЕСТВЛЯЕТСЯ?"
Обсуждать глобальный мир и амбиции суверенной России — это и значит отвечать на такой вопрос, не так ли? Еще раз подчеркну, что обсуждение на форуме было здоровым — острым и дружественным одновременно. Никакой партийной заорганизованности не было и в помине. Точки зрения высказывались самые разные, иногда диаметрально противоположные. И с каждой десятиминуткой обсуждения становилось все яснее, что высказать-то эти противоположные точки зрения можно и даже в чем-то полезно. Но собрать их воедино — очень трудно. А честно говоря, вообще невозможно.
Прежде всего невозможно было добиться внятного определения того, что такое глобальный мир: каков этот мир, каковы тенденции, управляющие его динамикой? И что, собственно, мы хотим делать по отношению к этим тенденциям, даже если нам удастся установить их характер?
Совместимы ли эти тенденции с существованием суверенной России? И как далеко распространяются амбиции этой самой суверенной России? Она хочет участвовать в текущих процессах? Она хочет влиять на эти процессы? Она хочет управлять этими процессами?
А если процессы не будут отвечать ее стратегическим целям, что она будет делать? Понятно, что в этом случае она может или умирать, или менять характер процессов. Но может ли она его менять?
Либерально настроенная часть присутствовавших на форуме интеллектуалов тут же начала настаивать на том, что спорить с глобализацией — это все равно, что спорить с законом всемирного тяготения. Мол, есть "мировая повестка дня". И мы должны на нее реагировать.
Понятно, что нельзя не реагировать на мировую повестку дня. Но как? Совершенно непонятно, почему нельзя менять мировую повестку дня, если она тебя не устраивает. И разве не этим занималась Россия в варианте СССР? То есть она буквально этим и занималась! И ничем другим не занималась! И нет в мире более яркого примера на тему о том, что жила-была одна повестка дня... А потом случилась Великая Октябрьская социалистическая революция, и возникла абсолютно другая мировая повестка дня. В рамках которой все начали отстраиваться от нового события. Кто-то начал отстраиваться со знаком "плюс", кто-то со знаком "минус". Но отстраиваться начали все.
В сущности, так и поступает любая сверхдержава.
Сложившийся в последнее время "державный" информационный климат продиктовал семантику участникам обсуждения на форуме. Почти все дружно соглашались с тем, что Россия — сверхдержава. Немногие, возражая, говорили, что Россия — особая цивилизация. Но их тут же спросили: что делать этой цивилизации в нынешнем глобальном контексте? И в чем контекст? Кто-то говорил о том, что Россия — только ядерная сверхдержава. А ей надо еще стать и сверхдержавой экономической.
Но беда в том, что сверхдержава не бывает ядерной, экономической или какой-либо другой в отдельности. Либо твоя страна сверхдержава, либо нет. Если она сверхдержава, то она формирует мировую повестку дня. И не просто формирует, а при необходимости круто меняет. В противном случае она не сверхдержава. И никакие ядерные или экономические возможности тут ничего не изменят.
Точнее, они, конечно, необходимы. Но абсолютно недостаточны. Для того, чтобы стать сверхдержавой, Россия должна взять на себя миропроектную роль. Но чтобы взять ее, необходимо признать наличие внутри глобальной процессуальности "миропроектных воль".
Между тем, есть гигантский соблазн трактовать эту процессуальность не как проектно обусловленную, а как тотально объективистскую. Мол, увы и ах!.. Есть объективные законы… Они ничем не отличаются от законов Ньютона… Глобализация… Впрочем, это я уже описал.
Тут-то и нужно было бы добиваться ясности. Мол, есть одна позиция, согласно которой все подчинено объективности и только ей. А есть другая позиция, в рамках которой существует еще и воля, она же — миропроектность. В пользу одной позиции говорит то-то и то-то. А в пользу другой позиции — то-то и то-то. Если будет доказана правота одной позиции, то веер стратегий для России — таков. В противном же случае он другой.
Но дискуссия развивалась в варианте классического "круглого стола". Высказывались точки зрения. Что дальше с ними делать? Как и во что их политически трансформировать?
Внутри этих самых объективных процессов обнаруживались некие "мировые центры сил". Возникал сакраментальный вопрос: на какие центры сил можно и должно ориентироваться? Нужно ли ориентироваться на все центры сил? Или на один из них (например, западный)?
Вопрос о том, на кого ориентироваться, явно преобладал над всеми остальными вопросами. "Ориентация-Запад" (читай — США) в целом, конечно, преобладала. Но в воздухе уже попахивало и "Ориентацией-Восток" (читай — Китай).
Трагедия состояла в другом: острота вопроса о том, чьим "младшим братом" нужно быть (США или Китая), лишь закрепляла сам принцип существования в качестве "младшего брата". Я не хочу сказать, что такая точка зрения на форуме тотально преобладала. Но по факту, как мне кажется, она превалировала. И как-то странно сочеталась с тезисом о сверхдержавности.
Но дело даже не в сверхдержаве. До тех пор, пока обсуждаться будет вопрос о том, НА КАКИЕ СИЛЫ ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ, а не вопрос о том, КАК САМИМ СТАНОВИТЬСЯ СИЛОЙ, — ничто не сдвинется с мертвой точки.
Между тем, дискуссия в значительной степени строилась по принципу: "Да, мы сила! Мы становимся все сильнее! Мы уже стали совсем сильными! (Пауза.) …ТАК НА КОГО МЫ БУДЕМ ОРИЕНТИРОВАТЬСЯ?"
Я меньше всего хочу иронизировать по поводу происходившего. Вопрос этот — больной и абсолютно открытый. Освобождаясь от империи и нескольких поясов сверхдержавности (мировая коммунистическая система, национально-освободительные движения, страны социалистического блока, СССР), Россия демонтировала то "многоквартирное здание", в котором она могла выбрать себе "квартиру", да еще и управлять "ЖЭКом". Она скукоживалась до размера постояльца, которому в принципе нужна лишь квартирка в каком-то чужом здании. И было ясно, в каком именно. Не было бы ясно, наверное, и не стали бы разрушать СССР и все остальное.
Здание это называлось "мировая цивилизация" (читай — западная цивилизация, читай — мир под эгидой США). Прямым политическим эквивалентом метафоры здания был НАТО. Если бы Россию приняли в НАТО (например, в 2001 году, когда об этом шел наиболее серьезный разговор), стало бы окончательно ясно — есть квартирка в данном здании, и в этой квартирке надо обустраиваться.
Но возникло два обстоятельства…
Первое обстоятельство состояло в том, что квартирка, о которой зашла речь, оказалась "не ахти". Не того качества, не на том этаже, окна не туда выходили и так далее. Начались разговоры о том, что квартирка неподобающая. В ответ хозяин дома стал тактично намекать, что дом-то его! И что он его строил не одно столетие, причем оппонируя новому жильцу по всем направлениям. Не только в части коммунизма, но и, например, в вопросах о модусе христианской веры. А поскольку теперь жилец свой дом развалил и хочет въезжать в чужой, то фыркать — как-то "не того"…
Второе обстоятельство было намного серьезнее. Оно состояло в том, что все разговоры о будущей квартирке носили сугубо риторический характер. А на самом деле России не предлагалась не только квартирка, но даже хотя бы подвальное помещение. А в это время в тот же "западный дом" въезжали новые и новые жильцы. И стало как-то не по себе.
Однако, завалив собственный гигантский дом, объяснив выселенным из дома жильцам, что им этот дом был не нужен и даже вреден, очень трудно призывать их строить гигантский новый дом заново. Это фактически почти невозможно. Я, опять же, не иронизирую. Я пытаюсь в максимально мягких формах выразить ту суть, которая проступает за всеми этими дискуссиями. Потому что суть в том, что жить во чистом поле, не имея ни дома многоквартирного, ни коттеджа, ни чего-либо еще, нельзя. Можно, конечно, лечь посреди улицы, накрыться одеялом и заявлять, что так лучше всего, потому что воздух чистый и не надо беспокоиться о состоянии коммуникаций. Но это известно как называется. И чем кончается, тоже известно.
И вот тогда-то возникает острое желание въехать в какой-нибудь другой многоквартирный дом. А такого дома-то, по существу, нет.
Ну, не строит Китай многоквартирный дом! Не строит, и все тут! Китай — это огромная семья, занятая строительством колоссального семейного коттеджа, а вовсе не многоквартирного дома. По габаритам коттедж больше дома, потому что семья уж очень большая. Но это все равно коттедж. При нем есть какая-то инфраструктура. Подключиться к ней можно, но это же не значит, что мы въезжаем в коттедж. В нем чужих жильцов никогда не примут.
ТАКОВА ТРАГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА, ВИСЯЩАЯ НАД ВСЕМИ ДИСКУССИЯМИ ПО ПОВОДУ ПОВЕСТОК ДНЯ И ПРОЧИХ ВАЖНЫХ ВОПРОСОВ.
С одной стороны, надо признать, что строительство своего многоквартирного дома — безальтернативно.
А с другой стороны, это признать невероятно страшно. Потому что сразу возникает вопрос: "На фига же предыдущий дом рушили? Потому что обои не устраивали?" И это очень больной вопрос. Рушили потому, что хотели въехать в чужой дом. И не в какой-то вообще, а в очень определенный. И как хотели туда въехать, так и сейчас хотят. А не получается. Ну, не получается, и все. И с каждым годом (а теперь уже чуть ли не с каждым месяцем) все яснее, что нет для России в этом доме места вообще. Ориентируйся ты на эти силы, на другие… Понимай ты мир так или этак — а места нет.
Но ведь многоэтажные дома строятся не быстро. И не от безысходности они строятся, а от сверхдержавного драйва. Где он, драйв-то? И откуда его взять после случившегося?
Западные коллеги, говоря об амбициях России, восклицали по поводу недопустимости конфликта между Россией и Западом… Российские западники каменели лицами и отвечали: "Мы не помним, когда за последние годы Россия конфликтовала с Западом. Это Запад исключает Россию не только из Европы, но и из клуба цивилизованных стран".
Ну, исключает, и что дальше? Дальше говорится о том, что надо ориентироваться на собственную цивилизацию, но при этом не конфликтовать с Западом, а капитализировать свои отношения на основе противоречий… У говорящих в глазах тоска…
Говорится о том, что нельзя настраиваться на благостный лад, но одновременно нельзя допустить глобальной конфронтации идеологий. Что надо маневрировать так, как Китай маневрирует в вопросе о Тайване… А в глазах все та же тоска…
Говорится о том, что надо пообещать адекватные меры, но что никто не верит в нашу готовность принять адекватные меры. И та же тоска — бездонная и бездомная…
Время от времени восклицают: "Да хватит о суверенной демократии говорить! Мы выросли из этой модели! Мы снова стали великими! Нам не надо суверенизаторских комплексов! Они — реакция на десуверенизацию 90-х годов!".
И тут же говорится: "Эпоха суверенизации закончена. Глобальный мир порождает десуверенизацию! Ничего другого нам не дано! Это объективно, как законы физики!" …Проходит минута — и звучит признание: "Нам некуда отдавать свой суверенитет! Нет силы, которая готова его взять, дав нам что-то взамен. Мы обречены на суверенитет и не понимаем, что с ним делать".
Я сознательно не говорю о том, кому принадлежат какие реплики. Мне намного важнее общая картина, в которой реплики являются не четкими позициями, структурно-функциональными блоками в неких мировоззренческих системах, а мазками на гигантском полотне, разрисованном художником по имени Постсоветская Трагедийность. Художник этот колеблется между импрессионизмом и экспрессионизмом. Иногда картина напоминает плач, иногда крик (есть такое полотно у Мунка). А иногда и плач, и крик одновременно.
Стряхивая этот морок, участники дискуссии начинают говорить о конкретике. Мол, хватит всей этой концептуальной лабуды. Надо конкретно говорить, что будем делать с Украиной, Грузией и так далее. Но всем понятно, что никакая конкретика вне стратегии невозможна. Что эффективную конкретику может породить только внятный концепт. Что из частностей стратегия не рождается. Что в частностях она запутывается. Что концепт (и его более детальные, но все равно абстрактные модификации) не умственная химера, а единственно возможное руководство к практическим действиям.
Описанная мною в начале политическая коллизия и эта интеллектуальная зарисовка — не существуют отдельно друг от друга. Нельзя сказать, что кто-то подлаживается под политическую конъюнктуру. Но и связь интеллектуализма с политикой, безусловно, имеет место. Тема о безальтернативном западном союзнике, безальтернативном западно-либеральном (конечно же, здоровом, державном, а не абы каком) сценарии для России, — не снята с повестки дня. Скорее она пребывает в особом — преренессансном, если уж продолжать художественные сравнения, — состоянии. И это состояние тоже не случайно. А вдруг политика повернется в неожиданном направлении? Тогда надо заявить, что всегда хранил верность этому направлению. А как иначе?
Гостиный двор… Мне скажут, что система случайных и донельзя прагматических обстоятельств привела к тому, что съезд "Единой России" проходил в этом самом Гостином дворе. Но, во-первых, мы не в 1987 году. Уже вроде все научились выбирать для своих публичных мероприятий такие места, которое не должны вызвать двусмысленных ассоциаций. Потому что противник уцепится за название места и начнет строить вокруг него негативные конструкции из этих ассоциаций.
А во-вторых, случайность — это ведь тоже "мессидж". За любыми подобными случайностями может стоять великая наблюдательница Клио — муза истории. Стоять и подмигивать: "Вам бы все товары… Обычные, политические, интеллектуальные… До поры до времени это сходит с рук… А потом…"
Товар имеет эквивалент — цену. Он создан для того, чтобы быть проданным. Но ведь не все продается и покупается. Никто из моих читателей, включая самых завзятых рыночников, не будет говорить о продаже своих близких (например, детей). И каждый, включая скептика и даже циника, понимает, что любовь не продается. И дружба тоже. А то, что продается, — это не любовь и не дружба, а суррогаты.
Время суррогатов позади. Эпоха благополучия кончилась. А вместе с нею кончилась и эпоха товаров. Наступает эпоха, когда труднее всего отличить товарное от нетоварного. То есть неподлинное от подлинного. Но это предстоит сделать.
Путин призывал "Единую Россию" отсеять лишних людей. Это очень важно. Но свести все к этому невозможно. Нам придется отсеивать лишнее в себе. И оставлять лишь то, в чем нет товарного суррогата. Я имею в виду сразу очень многое — и политику, и интеллектуальную деятельность. Да и человеческую позицию тоже.
Все это, безусловно, есть. И только это — нетоварное, сокровенное — может сыграть спасительную роль. Только это поможет нам выйти из ситуации "стратегического бездомия". Только это сможет вывести очень многих за рамки нынешней антагонистической двойственности, усугубленной ощущением фундаментальной вины. Ведь был дом — и нет его. Просто нет — и ничего взамен. Что делать тогда всем сразу — интеллектуалам, политикам? А главное — народу-то что делать? Народу…
Общего ответа нет и не может быть. Наверное, кто-то продолжит стучаться в двери чужого дома. И даже нельзя обвинить его в неправоте. Но если двери будут закрыты наглухо? Что тогда? Найдет ли общество в себе силы для настоящей, в высшем смысле слова нетоварной, стратегической дискуссии о развитии? Ведь мы когда-то умели дискутировать. Могли спорить до хрипоты много часов подряд, умели услышать друг друга, отсеивали тех, кому нечего сказать. Мы перешагивали через формальные регламенты и уходили от частностей. И во всем этом тогда была живая жизнь. Успеем ли мы вернуться к ее истокам, или окончательная беда настигнет нас раньше этого возвращения?
У меня нет однозначного ответа на этот вопрос.
А если бы он у меня и был, то вряд ли стал бы я опрометчиво разбалтывать такую "военную тайну". В одном я абсолютно уверен — данный ответ лежит за рамками любых операций "купли-продажи". Он находится там, где размещена нетоварная, глубинная подлинность. Она же — окончательная серьезность. Ее время еще не настало. Но оно стремительно приближается.
Мне хочется верить во все хорошее. Но я не могу спрятать от себя самого и других ощущение нарастающего неблагополучия. Неблагополучие это пронизывает все сегодняшние успехи, которые я совершенно не хочу девальвировать. И его нельзя избыть, заглушая в себе экзистенциальную и политическую тоску по своему дому. Большому Дому Развития.
Не надо бояться этой тоски. Тоска пробуждает дух странствия. Дух этот толкает в путь. И как остаться на месте, если он тебя ТАК ТОЛКАЕТ? Ну, труден путь, ну, мало шансов пройти его… И что? Имеем ли мы право отказаться от этих шансов, сколь бы малы они ни были, если других шансов у нас просто нет?
Сергей Кургинян
МЕДВЕДЕВ И РАЗВИТИЕ — 10
Продолжение. Начало в №№ 12—20
--------------------------------------------------------------------------------
ПРЕДСТАВЬТЕ СЕБЕ, что вы являетесь миноритарным акционером какого-нибудь очень крупного предприятия. Ну, например, того же "Газпрома". У вас — 1 процент акций этого предприятия. В связи с тем, что предприятие очень крупное, этот 1 процент делает вас достаточно богатым. Но ваша миноритарность порождает массу проблем. С вами никто особенно не считается… Более крупные акционеры могут ущемлять ваши экономические права. И, что еще хуже этого, ваше чувство собственного достоинства… Вас это может злить. Злость может накапливаться. И оформляться в проект — проект выхода из этого самого "Газпрома".
А что? Взять деньги за этот свой 1 процент акций… Солидная, между прочим, сумма должна быть выплачена. А что, если на эту сумму создать свою фирму? Не тот масштаб проблем, не тот размах? Правильно. Но зато вы хозяин. Никто вами не помыкает, достоинство ваше не ущемляет, ваши здравые рекомендации не посылает "куда подальше".
Наверное, читатель уже понял, что я не проблему малых долей в крупных экономических предприятиях рассматриваю. Я рассматриваю (со всеми множественными оговорками, которые уже не раз делал) проблему, так сказать, геополитических "акционерных обществ". И их миноритарных "акционеров". Они же — малые и средние государства.
Я понимаю всю условность параллели между государством и акционерным обществом. Я много раз сам критиковал подобные параллели. Но я же не собираюсь пользоваться данным сравнением как рабочей моделью, позволяющей делать далеко идущие выводы. Я использую сравнение как метафору. Не более, но и не менее.
Итак, жил да был один огромный геополитический "Газпром". Назывался он СССР. И в этом колоссальном геополитическом "Газпроме" были миноритарные акционеры. Ну, например, та же Армения. Или Киргизия. Миноритарные акционеры имели массу преимуществ, вытекающих из того, что миноритарность миноритарностью, однако есть малая доля в очень большом деле. Но они могли сетовать на то, что доля малая. Что главный акционер ведет себя слишком директивно. Что они не могут использовать свои малые доли органичным для них образом.
И кто-то оформлял эти сетования в очень внятный, накаленный и абсолютно при этом лживый миф — МИФ О ВОЗМОЖНОСТИ ПРЕВРАЩЕНИЯ МАЛОЙ ДОЛИ В ОГРОМНОМ ГЕОПОЛИТИЧЕСКОМ "ГАЗПРОМЕ" В НЕБОЛЬШУЮ ГЕОПОЛИТИЧЕСКУЮ ФИРМУ, ГДЕ ТЫ БУДЕШЬ АБСОЛЮТНЫМ ХОЗЯИНОМ.
Это очень соблазнительный миф. Ведь и в экономике самореализация значит ничуть не меньше, чем прибыль. А уж в геополитике — тем более. Живешь ты у себя в небольшом или среднем государстве. У тебя свой язык. Никто тобой не помыкает. Твоя нация определяет, куда идти, как рулить. И никакой "старший брат" в это не вмешивается. Если бы это было в принципе возможно, то парад суверенитетов, приведший к развалу СССР, был бы в чем-то оправдан.
Но на протяжении многих веков история вроде бы учила малые народы одной печальной истине — что их малость НИКОГДА не обеспечит им абсолютного суверенитета. Что им все равно придется вступать в какие-то союзы и оказываться миноритарными акционерами в каких-то крупных геополитических предприятиях. Нигде история не давала на этот счет таких суровых уроков, как на Кавказе. Те же Армения или Грузия могли оказаться либо под властью Персидской империи, либо под властью Османской империи, либо под властью Российской империи. То есть они все равно всегда оказывались втянуты в тот или иной "геополитический суперконцерн". Не "Газпром", так "Осман-газ"… или "Иран-газ"…
Можно, конечно, и в "Бритиш петролеум"… Но тогда уже даже не на правах внятного миноритарного геополитического акционера (стали провинцией той или иной империи, и живем по ее правилам). Тогда — по схеме псевдоавтономности, чреватой особой кровавостью: и законы общности, под которую "лег", соблюдай, и общность эта за тебя никакой ответственности не несет.
Она ответственности не несет, а сам ты отвечать за себя не можешь. По причине исторически заданной миноритарности. И что дальше? Дальше рано или поздно ты либо истекаешь кровью в "разборках" с аналогичными по масштабу миноритариями, польстившимися на сходную псевдоавтономность, либо входишь на внятных основаниях в какое-то масштабное геополитическое предприятие. Такова судьба не только мелких, но и большинства средних "геополитических акционеров".
В этом смысле я уже не первый год пытаюсь понять, чего в принципе хотят ДЛЯ СЕБЯ, например, те же украинцы. Я имею в виду тех украинцев, которые ценят свой суверенитет, свое национальное государство. Я очень хорошо понимаю, почему они его ценят. У этих украинцев есть счет к Российской империи (озвученный тем же Тарасом Шевченко, и не только). И у них есть менее мне понятный счет к СССР (почему они чувствовали там себя ущемленными — неясно, их доля в данном геополитическом предприятии была огромна).
Но, все-таки, это была только доля. А хотелось не общинной доли, а своего хутора. И чтобы на нем абсолютным хозяином… и так далее.
Хотеть не запретишь. Но исторический опыт-то куда денешь? Ну, не бывает так. Не бывает, и все! Выйдя из геополитического "Газпрома" под названием СССР, Украина (как, впрочем, и все остальные вышедшие) немедленно должна будет войти в какой-то другой геополитический концерн сходного размера. Так она и входит! Все вышедшие и кричавшие об абсолютном суверенитете, как только получили свой пай, тут же рванулись передавать его в другие "мега-кооперативы".
Крик о том, что пай будет изъят и никому не отдан (в украинском варианте — концепция самостийности), нужен был только для того, чтобы выйти. Ровно в момент выхода оказалось, что пай немедленно надо передавать в другие руки. А "абсолютная самостийность" — это абсолютный же блеф.
И тогда, конечно, возникает вопрос: "Что же именно не устраивало пайщиков, изымавших свои паи? Ради чего они их изымали? И кто были эти пайщики? Это были народы или элиты? Применительно к советской ситуации — народы или номенклатуры?"
Упрощать ситуацию вряд ли стоит. Народы, конечно, не были совсем уж слепыми марионетками в руках номенклатур. Но что-то в моем вопросе, согласитесь, есть. И вот почему.
ВОЗЬМЕМ ТОТ ЖЕ проект Модерн. Для среднеазиатских государств советский вариант модернизации был самым щадящим и эффективным. Каждый, кто в это не верит, должен с минимально кратким временным разрывом посетить сначала Таджикистан, а потом близкие к нему районы Афганистана, и сравнить образ жизни. Не жизни элиты, а жизни народа.
Конечно, этот опыт надо было проделать лет 25 назад. Тогда результат оказался бы наиболее впечатляющим. Но и сейчас огромный разрыв в пользу республик, входивших в состав СССР, налицо.
Советский сценарий модернизации (то бишь развития) был очевиден и по целям, и по результатам. Столь же очевидно было, что не только ранние коммунисты (те-то просто грезили развитием), но и вполне обрюзгшие, однако хотя бы по минимуму сохранившие идеологический код номенклатурщики позднесоветского периода, — реально хотели именно РАЗВИВАТЬ союзные республики.
Правильно ли они хотели их развивать или нет… Какие там были перегибы… В какой степени это делалось за счет коренной России (главный упрек в адрес СССР со стороны так называемых "почвенников", требовавших выхода России из состава Советского Союза)… Можно и должно дискутировать по этому поводу, освобождая историю от мифов со знаком "плюс" и "минус". Но очевидность почти автоматической обусловленности советских поздних элит вялым и смутным для них самих долженствованием, согласно которому надо что-то ИМЕННО РАЗВИВАТЬ, вряд ли вызывает сомнения.
Ну, хорошо, покритиковали мы вялость и смутность этого ушедшего в прошлое долженствования. Осудили ошибки в выборе вектора и модели, так называемые перекосы и прочее… Прошли годы. Что стало ясно?
Стало ясно, что теперь-то нет даже этой воли к развитию. Если говорить о воле, понимая, чем она отличается от благих пожеланий. И дело даже не в среднеазиатских лидерах (беру Среднюю Азию только как самый яркий пример) или среднеазиатских элитах. Дело в гораздо более глубоких вещах. Как внутренних, так и внешних, как историософских, так и культурных.
Понимаю, что отдельные наблюдения ничего не доказывают, и никоим образом не хочу ими ограничиваться. Но и игнорировать бытовые зарисовки глупо. Это почти то же самое, что игнорировать в физике все, связанное с экспериментом.
Итак, вначале зарисовка. В дачном поселке, где я живу, непрерывно идут какие-то стройки. На стройках много среднеазиатских рабочих. В большинстве своем это вполне милые и абсолютно неагрессивные люди. Они вступают в контакт достаточно легко. В моем же случае возможность контакта, бесед облегчена наличием у меня собаки — среднеазиатской овчарки. Когда я с ней гуляю, рабочие узнают породу, относятся к собаке с опасливым восхищением. А с вашим покорным слугой, как хозяином собаки, особо охотно разговаривают и о собаках, и о многом другом. Чем я пользуюсь. И по-человечески (мне это приятно), и с профессиональными целями.
Все мои собеседники приехали на стройку не от хорошей жизни. Но одна их категория с удовольствием приехала бы и при советской власти. А другая — никогда бы не приехала с нынешними целями, поскольку в советское время была хорошо устроена — имела высшее образование, инженерскую зарплату, достойную работу на местных предприятиях (как относящихся к ВПК, так и других). Теперь она ничего этого не имеет. Не ее вина. Хотя в историческом плане, наверное, и ее тоже.
Но я не об этом. Я о том, с какой легкостью этот контингент освобождается от привнесенной советским модернизационным проектом цивилизационной пленки. Как быстро люди, родившиеся в городских семьях и проработавшие чуть не десятилетия инженерами, переходят к традиционным позам сидения во время отдыха на корточках у стены и привыкают спать на голых матрацах в малоприспособленных для жизни помещениях.
Конечно же, модернизация в странах с рассматриваемой мною спецификой — это дело вообще трудное. Где оно оказалось удачным? Разве что в Турции, да и то в весьма относительной степени. Ну, Марокко… Ну — совсем уж в малой степени — Пакистан… Что дальше?
Между тем, сейчас на среднеазиатские страны очень медленно, но почти неумолимо надвигается нечто совершенно другое. Не имеющее никакого отношения к Модерну и ненавидящее его. Я имею в виду пресловутый халифат. Возможен ли он после ранних постсоветских попыток радикальной исламизации региона? В какой степени накаленному контрмодернистскому исламу удастся преодолеть субконфессиональные и племенные противоречия?
Все это — вопросы открытые. Но то, что модернизационно ориентированные элиты того же Узбекистана в условиях роста (пусть даже и плавного) подобных тенденций ожидает политическая и витальная катастрофа — понимает каждый, кто побывал, например, в Ферганской долине.
Итак, отпали от СССР… Попробовали впасть в халифат… Отпрыгнули… Попробовали какой-нибудь неоосманизм (Великая Турция и все прочее)… Отпрыгнули… Поиграли с американцами… Отпрыгнули… Задумались о Китае… Отпрыгнули… Постепенно возникает фантом "множественного отпадения". И вспоминается "Солярис"… Даже не в текстуально-лемовском варианте, а в том модифицированном, которое предлагает талантливый фильм Тарковского. Наблюдая сходные фантомы (то одни, то другие), напоминающие разное (то одно, то другое), герой спрашивает своего более опытного товарища: "А что эти фантомы хоть как-то стабилизирует?" Товарищ отвечает: "Их стабилизирует поле Соляриса". Вот так…
Поглощение халифатизмом… Поглощение Китаем… Для Казахстана этот сценарий более чем актуален… И что? Предположим даже, что Нурсултану Назарбаеву, политику далеко не слабому, удастся перейти от поверхностной модернизации к более глубокой… Эта глубокая модернизация разве избавит его от китайской оккупации, коль скоро такая оккупация покажется Китаю необходимой в рамках ведущейся им большой игры?.. Игры, ставкой в которой является мировое господство?..
Однако главное даже не это. Главное, что развитие — уже не является хоть в каком-то смысле обязательным всемирно-историческим контекстом. А развиваться, не имея подобного контекста, малые и средние страны не могут. Но ведь всемирно-исторический контекст (назовите его, если хотите, глобальным) не исчез. Он изменил вектор. И из контекста "обязательности развития" постепенно превращается в контекст "обязательности неразвития". Или даже регресса.
Есть страны, для которых выход из СССР обернулся крайним неблагополучием. А есть страны, где этот выход был пережит с относительным благополучием. Прибалтика, например, очень хотела выйти. И распорядилась выходом если не оптимальным, то хотя бы объяснимым образом. Возникли вполне пристойные по ряду параметров задворки Европы (хулиганства на антирусской и нацистской почве в рамках данного обсуждения я сознательно вывожу за скобки). Но ведь именно задворки!
Где все эти утопии о "новых Афинах" в Великой Балтии, будоражившие общественное мнение в момент выхода из СССР? Нет никаких "новых Афин". Нет никакой постиндустриальной Балтии.
Все тихенько, приемлемо — но не более того. И уж никак не суверенно! Один хозяин явным образом поменялся на другого. Того хозяина не любили, а этого вроде бы полюбили. Сказки о суверенитете оказались отброшены на следующий день после получения долгожданного суверенного пая. Пай тут же передали в соседний кооператив. И далеко не бесплатно — заодно получив соответствующие обязательства.
ТЕПЕРЬ ВОЗЬМЕМ Украину. Недавний эксцесс вокруг вопроса о Севастополе еще раз обнажил все болевые точки рассматриваемой проблемы.
С одной стороны, избыточное обострение эксцесса с российской стороны, вкупе с его абсолютной риторичностью, может сыграть роль негативного побудителя, позволяющего добиться нужных "оранжевым" результатов на референдуме по вхождению Украины в НАТО.
С другой стороны, вхождение это уже и так началось. И, видимо, состоится при любых умонастроениях украинского народа. На элиты надавят… Они поддадутся… Все остальное, как мы понимаем, дело техники. А наблюдатели ОБСЕ подтвердят, что все прошло легитимно.
Что ж, предположим, что подобная техника (она же — административные технологии в "оранжевом" исполнении) сработает. Что дальше?
Борьба за Украину между Европой и США (а точнее, между Германией и США) никогда не прекратится. Уйдет Россия из этой игры (а зачем, собственно, ей уходить?) или нет — игра будет вестись все равно. Турция от претензий на Крым не откажется. Уже сейчас турецкий флот (черноморский и средиземноморский) намного сильнее российского Черноморского флота. Но уж и подавно он сильнее украинского. А Крым в сколь-нибудь серьезном историческом смысле принадлежал лишь двум государствам — Османской и Российской империям.
Добиться одноразового электорального результата (административным, в том числе, образом) и ввести Украину в НАТО — это одно. Тут тоже шансы "пятьдесят на пятьдесят", но это "политический спринт", где легче отманипулировать. А вот дальше начинается политическая же "стайерская" дистанция.
Югославию — можно было ввести в НАТО как целое? Она что, сопротивлялась бы? Да никоим образом! Она готова была входить. Но её раздробили на части. И продолжают дробить.
Кто сказал, что на Украине произойдет что-то другое? И почему там должно произойти что-то другое, если в Большой Европе на повестку дня поставлен вопрос "глокализации" (то есть соединения глобального и локального в противовес национальному)? Кто это так особенно будет хлопотать по поводу самостийности Украины? И в чем формула этой самостийности? То бишь единства нации? Чем будет достигнуто единство нации?
Какие-то наработки в этом вопросе есть у так называемых "западенцев". Они боролись за самостийность — причем вполне решительно. Боролись веками. Лили кровь — чужую и свою. У них есть проект, есть этос (святыни, герои, мифы), вокруг которых они могут попытаться что-то строить. Но все это — проникнуто ненавистью ко всему русскому. Оно так и выстраивалось. Причем очень опытными католическими руками.
Согласно данному этосу (а ничего другого — накаленного, исторически обусловленного — просто нет), русский (он же "москаль") — вообще не человек. Существо второго или третьего сорта. Аргументация на сей счет подробно разработана. И вот уже заместитель представителя самого Ющенко (президента страны!) по Крыму, по фамилии Пробейголова, — дарит на юбилей Симферопольской библиотеке книгу украинца по фамилии Штепа, эмигрировавшего в Канаду. В книге подробно рассказывается, почему "москаль" — существо неполноценное. Такой вот подарок официальное киевское лицо делает крымчанам. Крымчанам!
Представьте себе официального представителя российского президента, который дарит в Казани татарской библиотеке книгу о неполноценности татар… Или представителя индийской власти, который дарит в Кашмире мусульманской библиотеке книгу о неполноценности мусульман. И так далее…
Может быть, Пробейголова — это курьез? А переписывание на украинский лад Гоголя? Не хочу смаковать детали. Скажу только, что унизительная комичность этого переписывания может конкурировать только с его же вызывающей оскорбительностью. Причем не по отношению к России, а по отношению к мировой культуре. Ее нормам, правилам и всему остальному.
Так можно ли построить нацию на подобном этосе? И откуда возьмется другой?
И что можно сделать без этоса?
И ориентирован ли имеющийся этос, по большому счету, на создание нации? Или самостийность была лишь способом изъять пай из российского геополитического "Газпрома" и тут же передать этот пай в иной геополитический концерн. То ли в заокеанский, то ли в тот, который когда-то назывался Австро-Венгерская империя.
Но Австро-Венгерской империи, буде она появится вновь (разумеется, в модифицированном варианте), совершенно не нужна огромная самостийная Украина. И никому она не нужна. То есть сейчас, конечно, станут говорить, что она нужна. Но на деле понятно, что не нужна.
Американцам нужны базы и минимальная устойчивость вокруг баз. Будут эти базы не в украинском, а в турецком Крыму — и что? Турция — надежный союзник по НАТО. Европа сама себя понимает, как Европу регионов. И процесс явно идет в этом направлении. Чехию со Словакией можно разделить, а Восточную Украину с Западной — нельзя? Почему?
НО САМЫЙ БОЛЬНОЙ вопрос для меня все же не в этом. Кто-нибудь в каком-нибудь из "самостийных кооперативов" удосужился подумать о форсированном развитии? О постиндустриальных перспективах? Об этом говорили, пока нужно было вынимать пай из геополитического "Газпрома". Но когда пай вынули, то реально, на уровне государственной воли, этим не стал заниматься никто. Ни лояльные России мини-образования, ни сходные образования, торгующие нелояльностью, ни сама Россия. НИКТО!
Собственной дееспособной Силиконовой долины, на которую молится нация, не возникло ни в Армении, ни в Грузии. Ни в Азербайджане, ни в Узбекистане. Ни в Прибалтике, ни на Украине. Нечто пристойное как-то сохраняется в Белоруссии. Но прорыв не осуществлен НИГДЕ.
Разобщенные народы не смогли форсировать ни свой Модерн, ни, тем более, свой постиндустриальный (не путать с постмодернистским) сценарий развития. Который, например, пытается реализовать Индия. Пытается, скрипя зубами, отбрасывая самые насущные необходимости. И прокладывая — почти по телам ночующих на улицах многомиллионных масс — какие-то траектории форсированного развития. Причем массы, между прочим, смотрят на это не с отвращением, а с восторгом.
Национализмы, развалив СССР, показали в итоге, что они не являются национализмами в строгом смысле этого слова. Что они больны этнократизмом. Что у них нет воли к Модерну. Притом, что нация — это субъект и продукт модернизации одновременно.
Где-то эти псевдонационализмы сразу обнаружили свой архаизаторский смысл. А где-то они просто почили на лаврах неразвития. Подменив развитие чем-то другим. Еще раз подчеркну, иногда в чем-то "как бы приемлемым". Но все равно тупиковым.
Потому что без форсированного развития народы, которые соблазнили суверенизацией, превращаются в "зверей, стоящих у дверей" одной из самых жестоких эр в истории человечества — эры глобализации. "Стояли звери около двери. В них стреляли, они умирали". Так что же элиты, вроде бы "сходившие с ума от любви к освобождаемым народам", на самом деле готовы холодно смотреть на то, как эти народы, как "звери", будут стоять "около двери" и так далее? Что же это за элиты такие?
Вопрос, который я задаю, отнюдь не тривиален. На протяжении многих веков элиты не могли быть безразличны к своим народам. Да и сейчас… Что, например, больше всего поразило меня в поездках по Китаю? То, что представители китайской элиты (отнюдь не лишенные особого высокомерия) очень тепло смотрят на людей из своих народных масс. У них в глазах, когда они смотрят, появляется что-то специфическое — совсем не презрительное и холодное, а наоборот. Чтобы так смотреть, нужно иметь настоящую связь с народом. Причем не только на уровне эмоций, но и на уровне целей. В Китае это в основном так. Но уже в Шанхае — это не вполне так.
Что-то новое носится в мировом воздухе. И касается оно глубоких перемен в отношениях между элитами и народами. Что же это за перемены?