Курчевского посмертно реабилитировали в 1956 году. Конечно, не был он ни шпионом, ни вредителем, но ни тот, ни другой не нанесли бы армии такого ущерба. Правда, и здесь не обошлось без «перегибов» — после ликвидации КБ Курчевского все ДРП сдали в металлолом и вообще перестали заниматься безоткатками. В 1942 году, когда стало известно о появлении безоткатных орудий за рубежом, Сталин по этому поводу изрек: «Вместе с грязной водой выплеснули и ребенка...»
В принципе, примеры пересмотра ИВС своих решений есть, тот же самый Ванников, которого освободили и вернули на руководящие посты спустя полтора месяца после ареста в июне 1941 с поста наркома вооружений.
Или, скажем, известнейший случай с Ту-2:
Производство Ту-2 прекратили и начали готовиться к выпуску истребителей, как всегда, когда есть решение, в очень высоком темпе. А дней через двадцать приходит акт о фронтовых испытаниях туполевского бомбардировщика — объемистая прошнурованная книга с грифом «Совершенно секретно». Много подписей — летчиков, инженеров, командиров полка и дивизии. А сверху: «Утверждаю. Генерал-майор авиации М. Громов». Оценка самолета очень высокая.
Примерно часов в пять-шесть вечера меня вызвали к Сталину. Вхожу в кабинет. Сталин один. На длинном столе, покрытом синим сукном, лежит экземпляр акта испытаний Ту-2.
— Оказывается, хвалят машину. Вы читали?
— Да, читал. Зря сняли самолет с производства. И сколько я упреков от вас получил.
— И все-таки вы неправильно поступили,— вдруг сказал Сталин.
— В чем?
— Вы должны были жаловаться на меня в ЦК.
Сказал и пошел дальше по кабинету, попыхивая трубкой. Это не было шуткой с его стороны. Он говорил вполне серьезно и для того момента, может быть, искренне.
Я промолчал. Никому из нас в голову не могло прийти писать на Сталина в ЦК. В лучшем случае над этим посмеялись бы.
наиболее чётко отношение ИВС к пересмотру решений сформулировано у начальника ГАУ Якволева:
За время войны мною было хорошо усвоено: все, что решил Верховный, никто уже изменить не сможет. Это — закон! [75] Но сказанное совершенно не значит, что со Сталиным нельзя было спорить. Напротив, он обладал завидным терпением, соглашался с разумными доводами. Но это — в стадии обсуждения того или иного вопроса. А когда же по нему уже принималось решение, никакие изменения не допускались.
Яковлев, Николай Дмириевич
Об артиллерии и немного о себе
