|
|
От
|
YKB
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
29.05.2003 11:08:55
|
|
|
Рубрики
|
WWII;
|
|
Воспоминания ветерана
Всем привет!
Как и обещал, выкладываю воспоминания деда жены.
Призвали его на срочную службу в 1937 году. Службу начал проходить под Харьковом. Определили в полковую школу на курсы командиров орудий ПТО..
Гоняли на курсах по-черному. Часто могли поднять среди ночи и давали вводную: в 25 км. от части идет бой, их часть должна как можно быстрее прийти на подмогу. И они все совершали марш-бросок при полной выкладке: ранец, скатка шинели, лопатка, подсумки, противогаз, фляжка воды и винтовка. По прибытии на условленное место часто давали новую вводную: враг захватил их лагерь, необходимо как можно быстрее прибыть к лагерю. И опять 25 км. при полной выкладке. За километр до лагеря давался приказ: «перейти на широкий шаг, бегом марш». Часто после подобного марш-броска приходилось идти в очередной наряд. Дед говорит, ноги были просто опухшими.
Рассказал одну курьезную ситуацию. Стояли в летнем лагере, палатки стояли ровными строями. Вдоль линии палаток, на расстоянии 100-200 метров стояли линейные. Через них передавались приказы (телефонов и раций не было). И вот однажды, начальник штаба полка передал по линейным приказ: старшине Балалайкину прибыть в штаб полка. Но один из линейных что-то не так понял и по цепи передали команду: «Старшинам с балалайками прибыть в штаб полка». Все старшины ломанулись искать по части балалайки и с ними прибыли в штаб. Начальник штаба, увидав такую картину, чуть живот не порвал от смеха. Впоследствии, линейного, который ошибся, нашли и соответствующе наказали. Не знаю, правда это, или нет, но дед говорит что сам присутствовал при данном инциденте.
По окончании курсов ему присвоили звание сержанта (три треугольничка в петлицах).
В 39-м, когда на Халхин-Голе начался конфликт, его и еще четверых из младшего комсостава вызвали в полной боевой выкладке в штаб. В штабе им приказали прибыть в Харьков. В Харькове, когда они прибыли, то они оказались в большой компании таких же срочников из числа мл. комсостава и офицеров среднего комсостава (лейтенанты, капитаны, майоры). Их всех погрузили в эшелон и отправили в Симферополь.
По прибытии в Симферополь им объявили, что из них формируется часть (скорее всего дивизия), которая будет направлена на Халхин-Гол.
Стали формировать из прибывших часть (или полк, или дивизию). У деда спросили, умеет ли он ездить на велосипеде. Услышав утвердительный ответ, ему и еще нескольким бойцам вручили мотоциклы (дед говорит, что они были тульского производства) с колясками, в которых были установлены турели для ручных пулеметов и отправили на местный стадион учиться езде на них. Если сначала дед еле-еле доехал до стадиона, то к вечеру он уже вовсю рассекал.
В итоге, его назначили начальником разведки батареи сорокопяток.
Через несколько дней их погрузили в эшелон и отправили на Халхин-Гол.
Ехали – всю дорогу пели песни: тогда еще только ставшие известными «Катюшу», «Три танкиста» и т.п.
Однако, до Халхин-Гола не добрались. Когда эшелон доехал до Новосибирска, все события на Халхин-Голе закончились. Постояв в Новосибирске несколько дней, их дивизион получил новое назначение под Благовещенск.
Прибыли на место, расположились. Уже подходил момент «дембеля», все с предвкушением ждали его. Но был издан приказ наркома обороны о том, что увольнению из армии подлежат только срочники рядового состава, а срок службы младшего комсостава продлевался еще на год. Дед вспоминает, как с завистью и расстройством наблюдал эшелоны, увозящие рядовой состав по домам.
Далее деда повысили в звании: дали еще один (четвертый) треугольник в петлицы, пришили на рукав звезду и поставили на должность политрука батареи.
Служить политруком ему понравилось. Говорит, что когда весь состав уходил зимой в мороз на полевые занятия, он оставался в казарме: оформлял красный уголок и пр. агитматериал. С удовольствием вспоминает, что за лучшее оформление красного уголка, его батарее был вручен патефон.
Вообще, по его словам получилось, что он, срочник, волею командования ставший политруком, по своему положению был на равных с кадровыми офицерами, а оклад получал даже бОльший, чем они.
В дивизионе было четыре батареи. И политруки батарей поочереди, ежедневно вместе с бойцами ходили на продовольственный склад получать продукты для кухни. Задачей политруков было контролировать получение продуктов в соответствии с нормами и следить, чтобы не было случаев воровства.
В ноябре 40-го вышел приказ о их увольнении из армии. Их собрали, приказали сдать всю форму, взамен выдали ватные штаны третьей категории и фуфайки той же третьей категории, после чего погрузили на эшелон и отправили по домам (дед призывался из Луганской области). Дед говорит, что в этой одежде третьей категории, они больше походили на уголовников, чем на бойцов Красной Армии. Возвращающихся в эшелоне солдат на всем протяжении дороги кормили, несмотря на то, что у всех были свои личные деньги.
Деду было безумно жаль возвращаться домой не с иголочки одетым в форму, а в одежде, в которой он был похож на уголовника. Но, ничего не поделаешь.
Домой он вернулся в декабре 1940-го года.