|
|
От
|
Пауль
|
|
|
К
|
All
|
|
|
Дата
|
07.04.2020 09:48:20
|
|
|
Рубрики
|
WWII; 1917-1939;
|
|
Лиддел Харт и британская большая стратегия 30-х годов
«Какой будет следующая война?», «Будет ли она хоть в чём-то похожа на предыдущую?» Эти вопросы... почти ежедневно задаются теми, кто изучает мрачную сферу знаний, иногда называемой наукой о войне. Такое определение слишком льстиво — самый точный комментарий об этом я услышал от Ребекки Уэст: «перед войной военная наука выглядит как настоящая наука, вроде астрономии, но после войны она больше похожа на астрологию».
B.H. Liddell Hart. Europe in Arms. L., 1937.
28 января 1931 года Бэйзил Лиддел Харт выступил с лекцией в Royal United Service Institution. В своём докладе он обрушил резкую критику на британскую стратегию в войне 1914-1918 гг., которая отошла от своих традиционных ценностей и купила сомнительную победу слишком дорогой ценой. Вместо того, чтобы использовать своё господство на море и удушать противника экономической блокадой, воздействовать морской силой на его слабые периферийные пункты, поддерживать дружественные нации финансово и оружием, но лишь в минимальной степени своими войсками, английские руководители предпочли ринуться на континент против главного противника, выставив непосредственно на главном театре крупнейшую за всю свою историю сухопутную армию. В этом Лиддел Харт видел подчинение действий английского командованию интересам союзников, отход от традиционной военной мысли в сторону идей «континентального» Клаузевица.
Для иллюстрации своих мыслей Лиддел Харт предложил свой план войны, который бы более соответствовал традициям British Grand Strategy. Первый экспедиционный корпус и даже первый призыв Китченера (100 тысяч человек) по-прежнему направлялись на континент, но не для примыкания к левому флангу французских армий, а для дислокации на бельгийском побережье. Все последующие соединения следовало бы двинуть на Средний Восток, открыть Дарданеллы, снабдить Россию оружием, поднять и двинуть против центральных держав балканские государства, чтобы развить наступление вверх по Дунаю, отвлечь тем самым немецкие силы с других фронтов и ускорить выступление Италии на стороне Антанты. Даже если это и не дало бы решительного результата, то можно было с выгодой закончить войну мирными переговорами.
Выступление (и последующая публикация в журнале RUSI), конечно, вызвало множество откликов, как «за», так и «против», но главное – оно громко обозначило Лиддел Харта как сторонника стратегии limited liability (ограниченных обязательств) в случае новой континентальной войны. С противником Великобритания должна была бороться на том поле, где она сильнее. В первую очередь это война на море и организация морской блокады. Во вторую – война в воздухе (непосредственная поддержка союзников) и стратегические бомбардировки. На континенте в худшем случае следовало обойтись небольшим механизированным корпусом (в лучшем – вообще не посылать туда сухопутные войска).
Соответственно, в своих выступлениях и частных разговорах он постоянно утверждал, что Британия не может быть сильна везде; что защита метрополии и империи должна быть на первом месте; что у флота и ВВС должен быть приоритет перед армией; что континентальные экспедиционные силы не обязательны, они могут не успеть, а также могут быть подвержены парализующим воздушным атакам по своим сухопутным и морским коммуникациям; что английский авиационный контингент явится наиболее эффективным вкладом для союзников.
Эти идеи явно импонировали Н. Чемберлену, причём настолько, что 8 марта 1937 года он написал письмо автору со словами:
«Я нахожу ваши статьи в The Times по поводу роли [сухопутной] армии чрезвычайно полезными и наводящими на размышления. Я вполне уверен, что мы никогда более не пошлём армию на континент на том же уровне, как мы выставили её в Великую войну».
А после выхода книги Лиддел Харта Europe in Arms в том же месяце, Чемберлен посоветовал прочитать её (особенно главу про роль армии) своему молодому соратнику Лесли Хор-Белиша. В мае того же года Чемберлен становится премьер-министром и назначает Хор-Белиша государственным секретарём по военным делам (т.е. министром обороны; до этого он возглавлял министерство транспорта). Чуть позднее последний встретился с Лиддел Хартом лично и назначил его своим советником, т.к., по его собственным словам, не очень разбирался в этих самых военных делах. Значительно позднее в своих мемуарах Лиддел Харт процитировал слова Хор-Белиша, сказанные ему: «Я всем обязан вашим советам, которым я следовал на каждом шагу».
Французская армия, как показывал Лиддел Харт в вышеупомянутой книге Europe in Arms (представлявшая собой сборник ранее вышедших статей), и так достаточно сильна (в 20-х он думал совершенно иначе), чтобы отразить наступление своего восточного соседа, и, соответственно, не особенно-то и нуждается в английских войсках. А вот появление последних может вдохновить французских генералов начать… наступление, о чём только они и мечтают(!). И это может привести к поражению.
В 20-е годы Лиддел Харт проявил себя как ярый сторонник небольших механизированных армий, которые только и смогут преодолеть позиционный тупик бесконечных траншей, продемонстрированный последней войной. В своих работах он показывал, как «новые рыцари» играючи обходят неповоротливые массовые армии, перерезают их коммуникации и громят в пух и прах. Тогда подобные идеи о небольших профессиональных армиях были распространёнными и в том или ином виде высказывались Фуллером, Зектом, Верховским и другими военными писателями. Считалось, что со сложной современной техникой могут управиться только солдаты с долгосрочным обучением и что они же будут способны наступать в современных условиях. Танк и самолёт виделись орудием наступления, позволяющими избежать тотальной (тоталитарной, totalitarian) войны по Клаузевицу.
К середине 30-х Лиддел Харт поменял свою точку зрения на превосходство наступления. Теперь сильным видом боя он полагал оборону. В какой-то степени это довольно иронично, т.к. Лиддел Харт считался ярым противником работ Клаузевица (см. выше), который тоже ставил оборону выше наступления по силе. В статье «Тактическая проблема и новое решение» (март 1937) с самого начала заявлялось:
«Рассчитывать на то, что какая-либо программа перевооружения или механизации может перекрыть тот разрыв, который сейчас отделяет армию от ее желания иметь возможность успешно наступать, это значило бы надеяться на слишком многое. Моя точка зрения состоит в том, что все потенциальные возможности развития наступательной мощи значительно перекрываются действительным ростом, часто незамечаемым, мощи обороны, — прогресс механизации усилил возможности сопротивления больше, чем можно было ожидать от усиления возможностей атаки. Не только огонь, но и средства противодействия и разрушения сейчас могут быть переброшены в любой угрожаемый пункт для встречи сосредоточения неприятельских сил значительно быстрее, чем это было раньше».
Далее отмечалось:
«…без всяких колебаний мы должны преклониться перед современными преимуществами оборонительных действий и удовлетвориться выводом, что будет разумнее ограничить роль армии, чем обрекать ее на бесполезные жертвы».
И предлагалось:
«В настоящее время командование занято преимущественно проблемой атаки, решение которой вообще столь сомнительно. Ему следовало бы уделить некоторое время на изучение возможностей таких форм и действий, которые переложили бы главную тяжесть этой проблемы на противника. Я имею в виду то, что можно выразить термином «заманивающее наступление», комбинацию наступательной стратегии с оборонительной тактикой. За всю историю это сочетание дало доказательство максимальной эффективности такого рода маневра, и его преимущества еще увеличились, поскольку современное вооружение ставит преграды другим способам действия. При быстром движении вперед и гибкости маневрирования можно захватить те точки, которые противник вынужден будет атаковать. Таким образам, вы вызовете его на противодействие, которое в свою очередь может быть использовано при помощи контрудара. Подобный контрудар, направленный против измотавшейся атакующей стороны, гораздо менее труден, чем атака на обороняемую позицию. Возможность такого контрудара может быть также создана рассчитанным отходом, что можно было бы назвать «приманивающей обороной». Здесь мы имеем еще одну форму, возможную в будущих приемах ведения войны».
Всепобеждающий танк в современных условиях уже не был таким и в другой статье Лиддел Харт писал:
«Не нужно забывать, что экстраординарные успехи, достигнутые в мировой войне британскими и французскими танками под Камбрэ, Суассоном и Амьеном были не более чем неожиданностями в условиях, которых более никогда не будет. Они были достигнуты (и они могли быть достигнуты только) против практически несуществующей обороны, убогой, с самыми примитивными средствами и полностью неопытной; и они могли быть расширены до решающих действий только потому, что танк (в то время) был закутан вуалью «танкобоязни» (tank terror).
Это верно, что танки выросли и улучшились, но противотанковое оружие добилось значительно более быстрого прогресса – и, будучи дешевле, может быстрее массироваться».
В конце 1937 года, когда решалась будущее направление британской военной стратегии, Лиддел Харт опубликовал в The Times три статьи под общим заголовком «Оборона или наступление». Некоторые исследователи называют их «программными». Небольшая выдержка:
«В наши дни мощь обороны настолько велика, что небольшого усиления может оказаться достаточно, чтобы создать [позиционный] тупик ... сравнительно небольших запасов современного оружия – вроде самолётов, зениток, артиллерии и пулемётов – окажется достаточно для превращения временных и локальных тупиков в постоянные и всеобщие, от которых агрессор будет постоянно страдать. Такое положение мало истощило бы ресурсы держав, поддерживающих принцип коллективной безопасности, что устранило бы их страх того, что они могут быть значительно ослаблены при встрече с другими непредвиденными обстоятельствами ...
Эти размышления приводят к предположениям о будущем войны. Приведёт ли эффект растущего признания тренда её нерешительности, в сочетании с существующим в настоящее время взаимным страхом перед воздушными репрессиями (применимых в полной мере только против государств, у которых нет средств для противодействия на суше или для ответных действий в воздухе) к добровольному ограничению в случае вовлечения великих держав? Другими словами, даже если такие державы могут быть втянуты в войну друг с другом посредством некоторого столкновения интересов, они, возможно, в целях самосохранения ограничатся ударами против внешних сил на удалённых частях территории друг друга, а не рискнут взаимным холокостом своих миллионных городов и тщетным использованием армий?».
Опыт идущей гражданской войны в Испании с её позиционным, затяжным характером тоже использовался Лиддел Хартом в качестве доказательств преимущества обороны в современных условиях.
Начальник имперского генерального штаба Деверелл был одним из тех, кто не соглашался с Лиддел Хартом в вопросах соотношения обороны и наступления. Осенью 1937 года он побывал на немецких манёврах и вернулся глубоко впечатлённый крупномасштабным применением танковых войск. По его мнению, французы не смогут устоять, линию Мажино не удержут и наступление окажется успешным. В глазах Лиддел Харта и Хор-Белиша он представлял опасность и уже 30 ноября Деверелл и его заместитель Нокс по решению кабинета министров ушли со своих постов. Конечно, не только эти разногласия привели к такому решению, был и ряд других, не менее существенных.
На англо-французских переговорах в Лондоне, состоявшихся 28-29 апреля 1938 года, Чемберлен в разговоре с Даладье, касаясь (не)возможности отправки английского контингента на континент, сказал, что сила обороны выросла при помощи современных методов применения и оружия. Формы наступления, ранее считавшихся неотразимыми, теперь могут быть встречены достаточно организованной обороной. Это высказывание привело в замешательство Нормана Гиббса, автора первого тома Grand Strategy, что могло повлиять на подобные взгляды Чемберлена. По его мнению, это мог быть только сам Даладье, так как на предыдущих совещаниях кабинета подобное не звучало. Думаю, ларчик открывался просто и теперь все могут сказать «как его зовут».
Идея превосходства обороны над наступлением была жизненно важна и тесно связана как с идеей «ограниченных обязательств», так и с идеей стратегического сдерживания агрессора в рамках системы коллективной безопасности для Франции и её восточных союзников. В этом случае Британии не нужно посылать экспедиционные силы на континент (или ограничиться небольшим механизированным корпусом); Франция сможет выдержать удар Германии, но не предпримет никакого крупного наступления даже в случае усиления английскими войсками; Чехословакия при советской поддержке сможет долго сопротивляться немецким войскам.
В позднее вышедшей книге The Defence of Britain (1939), которая так же являлась сборником ранее вышедших статей, в главе «Метод обороны – наступлением или обороной?» подчёркивалось:
«Важно понимать, что эта ново-старая и сберегающая силы стратегия… не подразумевает чисто пассивного сопротивления. Её цель – убедить противника в том, что он ничего не приобретёт и многое потеряет, ведя войну. Её руководящий принцип заключается в том, что нужно избегать попыток достичь решения своим наступлением. Её метод не просто парировать, а заставить противника платить как можно больше за свои наступательные потуги».
Споря с утверждением Клаузевица, что оборона, несмотря на своё превосходство, не способна привести к позитивной цели (т.е. победе), Лиддел Харт писал, что это верно, если только целью войны является разгром противника. Но это не так для мирной Британии и её союзников:
«Военные действия должны управляться национальными ценностями. Мы можем быть втянуты в войну, чтобы защитить свои интересы и обеспечить перед лицом агрессора продолжение либеральной цивилизации, те более масштабные идеи, которые мы воплощаем, когда говорим «Англия». Чтобы достичь этой цели, нам не нужно развязывать войну à outrance. Для агрессора, стремящегося к завоеванию, достижение успеха связано с полным уничтожением сил противника и оккупацией его территории. Но не для нас. Наша цель будет выполнена, если мы сумеем убедить врага, что он не сможет победить».
Эта мысль Лиддел Харта также была близка Чемберлену и он повторил её в письме своей сестре Иде 23 июля 1939 года:
«Я думаю, одно ясно, а именно, что Гитлер осознал, что мы говорим всерьёз, и время для большой войны ещё не пришло… В отличие от некоторых моих критиков я иду дальше и говорю, что война становиться всё менее вероятной, если вообще возможной, по мере совершенствования нашей обороны, а также обороны наших союзников. Это то, что Уинстон и ко никогда не поймут. Тебе не нужны наступательные силы, достаточные для сокрушительной победы. Всё, что тебе нужно – оборонительные силы, достаточные для того, чтобы сделать невозможной победу другой стороны, за исключением такой стоимости, которая её обесценит».
Стратегия «ограниченных обязательств» непосредственно сказалась на положении сухопутных сил. Выделяемых средств не хватало на проведение радикального до- и перевооружения английской армии для континентальной войны. Мечты Лиддел Харта о двух-трёх механизированных дивизиях для помощи Франции разбивались о суровую реальность, где почти весь дополнительный рост армейского бюджета шёл на оснащение противовоздушной обороны метрополии. Собственно, ему об этом говорили и военные, что своим сопротивлением большой континентальной роли армии он способствует решениям правительства по занижению финансовых запросов.
Хотя в военном плане политическое руководство действовало в то время в соответствии с мыслями Лиддел Харта (я не говорю, что он был серым кардиналом, просто так совпало), во внешней политике он занимал иную позицию, не являясь сторонником умиротворения. Однако всё поменялось весной 1939 года, после того как Чемберлен объявил о гарантиях Польше. 2 апреля Лиддел Харт записал в своём меморандуме, что новая политика Чемберлена не сработает и в действительности даже спровоцирует Гитлера:
«Разумно признать, что это обещание гораздо более провокационно, чем более ранние заявления о том, что мы полны решимости выполнить свои обязательства по Лиге Наций... наше внезапное изменение политики создаёт значительные трудности для Гитлера сохранить лицо».
Позднее подобную спорную аргументацию использовал А.Дж.П. Тэйлор в своей книге The Origins of the Second World War, написав, что Гитлер искал способ избежать конфликта, но Британия своими действиями сделала это невозможным.
Несколько утрируя, можно сказать, что в последние предвоенные месяцы Лиддел Харт и английское правительство поменялись ролями: первый стремился к умиротворению, второе же занимало твёрдую позицию сопротивления агрессору.
С началом войны Лиддел Харт по-прежнему не забывал писать о превосходстве обороны над наступлением, опасаясь, что союзники начнут его ради спасения Польши. В частности, 9 сентября он написал:
«…заявление о том, что мы отказываемся от военного наступления как средства борьбы с агрессией, было бы дальновидным шагом, укрепляющим нашу моральную позицию и предупреждающим в противном случае вероятный рост насмешек за границей и разочарование здесь. ...Оно позволило бы нам максимально развить экономическое и моральное давление и сделать всё возможное, чтобы наши военные силы встретили любую попытку Германии прорвать наш "санитарный кордон". Это возложило бы на немцев ответственность за переход в наступление со всеми его недостатками».
Зимой 1939/40 года, когда союзники игрались с планами интервенции в Скандинавии и бомбардировками советских нефтепромыслов на юге, Лиддел Харт выступил противником обоих вариантов. Хотя, казалось бы, они лежали в русле его собственной стратегии непрямых действий, ударов по слабым периферийным точкам противника. Вместо этих попыток, грозивших лишь ухудшением ситуации, Лиддел Харт предлагал оставаться на текущих позициях, продолжать «странную войну» и, в конце концов, показав Германии, что она тоже не может выиграть, проложить путь к договорному соглашению. Здесь опять видится совпадение с мыслями Чемберлена, которыми он поделился со своей сестрой после начала войны:
«Трудность связана с самим Гитлером. Пока он не исчезнет и его система не рухнет, не может быть мира. Но то, на что я надеюсь, это не военная победа – я очень сомневаюсь в её целесообразности, а крах немецкого тыла (home front). Для этого нужно убедить немцев, что они не могут победить…
Моя политика остается прежней. Держаться крепче. Сохранять экономическое давление, с максимальной энергией наращивать производство боеприпасов и военные приготовления, не переходить в наступление, если Гитлер не начнёт его. Я считаю, что если мы будем следовать этой политике, мы выиграем войну к весне».
В качестве примера выступления в прессе, где показывалось, что никому из противоборствующих сторон ничего не светит в наступлении, можно привести статью в Sunday Express, напечатанную 18 февраля 1940 года. Основные тезисы уже были знакомы: «Никакое воображение не сможет сейчас найти ни у одной из сторон потенциальные средства для победы в тотальной войне». «… границы Запада нерушимы – благодаря возросшей силе современной обороны». Заслуживает внимание его оценка высокопоставленных командиров союзников:
«К счастью, военные, имеющие практический опыт командования людьми, склонны развивать крепкий здравый смысл, который избавляет от мертвящих военных обычаев, проверенных временем. В Англии сэр Эдмунд Айронсайд уже давно является примером несовместимости с такими ритуалами. Во Франции у генерала Гамелена имеется естественная логика разума, которая, как правило, работает аналогичным образом ... Похоже, что стремление к безрассудным действиям ради действия скорее исходит от нетерпеливых чиновников или отставных генералов, которые не имеют отношения к фактической ситуации».
Она сильно отличается от его же послевоенной оценки Гамелена, как человека с ограниченными идеями и не способного понять влияние танков на ведение войны.
В статье также рассматривается и возможность победы немцев: «Насколько можно судить, только появление какого-то радикально нового оружия или чрезвычайно неудачное командование со стороны союзников может дать им какие-нибудь шансы на реальный успех».
В первые две недели французской кампании Лиддел Харт успел написать несколько статей с обзорами ситуации по горячим следам. Первая появилась уже 11 мая. В ней он с оптимизмом смотрел на будущее союзников, указывая, что оборона Бельгии и её войска значительно сильнее, чем в 1914 году. Ударная сила немецкой армии зависит от механизированных войск, а территория этой страны значительно менее удобная для их применения, чем в Польше. Ещё две статьи вышли 13 и 15 мая, но более интересной выглядит заметка, появившаяся 19 числа. Британское правительство уже объявило публично, что немцы форсировали Маас и союзники находятся в смертельной опасности понести решительное поражение. На это Лиддел Харт отвечал:
«Но фактический, не потенциальный, успех, достигнутый немцами во Франции, едва ли зашёл настолько далеко, чтобы оправдать тон выражения, в которых его эффект был полуофициально описан в пятницу вечером. «Серьёзная» кажется более точным термином для текущей ситуации, чем «смертельная»…
Более того, момент может потерять свою первоначальную остроту кованного удара, когда понадобиться наносить второй удар. Возникнет противоречие со всем предыдущим опытом, если возобновление нажима достигнет той же пропорциональности успеха, что и первая попытка.
Закон убывающей отдачи преобладал с выдающимся постоянством в операциях современной войны между армиями более или менее схожего качества и оснащения…
Немецкий прорыв… не сравним с серьёзным стратегическим эффектом трёх огромных клинов, вбитых немцами во фронт союзников в 1918 году, и тем более с отчаянно угрожающим положением союзных армий накануне битвы на Марне в 1914-м».
И только на следующий день, 20 мая, он признал:
«Существует фундаментальная разница между методом, которым осуществлено нынешнее немецкое наступление, и тем, что в 1914-м... немцы осознали и использовали решающее значение машинной мощи по сравнению с человеческой силой... они вложили свою веру в пробивную силу высоко механизированных войск».
С поражением Франции звезда Лиддел Харта как популярного и влиятельного военного писателя закатилась. Лишь после войны ему удалось восстановить свою репутацию и заставить общественность забыть об этом неприятном эпизоде. Но это тема другой заметки.
P.S. Касательно Лиддел Харта как «серого кардинала» удачно, на мой взгляд, выразился израильский исследователь Азар Гат:
«Два самоуверенных любителя, Чемберлен и Лиддел Харт, нашли друг в друге союзника в своих усилиях по радикальной переориентации британской стратегической политики».
С уважением, Пауль.