У нас преподавал такой Мазя А.А., с кафедры научной философии или как там она называлась в 70-е. А интересно его было послушать не по теие занятия, а он рассказывал о войне. Что-то я слышал сам, что-то передали другие его знавшие. Вообще у нас преподавало немало ветеранов - например, Пасько - летчица, ГСС; доцент Савельев - у него в руке связка гранат взорвалась, но остался жив..
История его - ну прямо кинематографичная. Этот Мазя вполне искренне так говорил "до сих пор не могу понять одно - как я остался жив?". На начало войны он служил срочную на западной границе, отступал до Киева, потом драпал со всеми из киевского котла; встретил знакомого, который переманил его в танковые войска, и в них он воевал до конца войны. Оборонял Сталинград, участвовал в Прохоровке, затем в Корсунь-Шевченковском, затем Карпаты, потом Будапешт и Вена.
Хотя слушал я его в сумме часа полтора, но, надо сказать, представление о войне у меня сложилось сильно под влиянием его замечаний. А ведь это была середина 70-х, нарратив был тогда скудный и однообразный.
Например: "отступали, прижали нас к Днепру. Был у нас политрук, ну он постоянно "вперед! За Родину!", а тут "делать нечего, положение безвыходное, а немцы культурная нация" - привязал белую тряпку к палке и пошел к немцам. Ну мы его конечно тут же пристрелили, но делать-то что? Пошли по берегу, нашли переправу, а там такая толпа - безнадежно. А я плавать не умею. Но друзья нашли мне какую-то доску, привязали - я с ними и переплыл. А на том берегу уже заградотряд всех собирал - ну мы в форме, с винтовками, вопросов не было - направили в другую часть, а я друга-танкиста встретил".
В Сталинграде я перегонял танк на ремонт на завод, а после ремонта обратно, и на дороге увидел разбитый виллис, а около него сидит какой-то начальник, раненый, один - и больше никого. Ну я оглядывался, оглядывался, потом втащил его в донный люк и отвез. Он мне орден обещал, а вместо этого я чуть под трибунал не угодил - у него были какие-то пакеты, а на них оказались печати сорваны, не то я сорвал, когда в танк затаскивал... долго допрашивали".
"Под Прохоровкой мы атаковали в первый день, а у немцев танков было немного, но они так хорошо их разместили, да и пушки мощные, били по нам как в тире. Жуть была, танки горят, где-то рукопашная... нас с поля вышло всего 19 человек (мы не спросили, из скольки, может из роты, батальона? А.П.). Нас как знающих разместили по экипажам по одному. На второй день атаковали уже по-другому, да у нас много артиллериии было, саперы - немецкие позиции размолотели, второй день был за нами".
"Под Корсунь-Шевченковском окружили немцев наверно столько же, сколько под Сталинградом, но они в основном прорвались. У нас какая-то несогласованность была между внутренним кольцом окружения и внешним. Да и неудивительно, там ведь как было? Такая распутица, что идет наша колонна - а параллельно немцы отступают, и ни мы не стреляем, ни они. Снарядов нет. Местных сразу мобилизовали, они нам на руках снаряды несли".
"Орден мне всё-таки дали, а дело было так; в Карпатах танк сломался, гусеница соскочила, мы остались чинить. Но все опытные, поставили одного впереди в охранение, одного сзади. А к танку, смотрим, 10 солдат подкрадываются. Похоже, новобранцы, и, наверное, словаки. Вот они до танка доползли, а мы сзади "хендэ хох!". Доехали, и пленных привели".
Жаль, тогда никто не записывал, а так на сериал вполне. Внешность правда у него не киношная - некрупный, лицом так на мопсика похож.
