Думаю, что каждый, кто наблюдал по телевизору в день выборов грандиозный пожар в центре столицы, испытывал целый букет чувств,
главным из которых было, пожалуй, чувство злости. Потому что на наших глазах сгорало то, чему вообще не должно гореть. По своей
природе. Или, как ныне модно говорить, по определению.
Сегодня представители инспекций сообщают, что в 2001 и 2003 годах <Манеж> подвергался проверкам, что установлены десятки нарушений
пожарной безопасности, которые так и не были исправлены. Более того, даже простейшими противопожарными средствами, антипиренами,
перекрытия <Манежа> никогда не обрабатывались. И достаточно малейшей искры, чтобы возник пожар, с которым любые системы
предупреждения и автоматического тушения справиться не в состоянии.
А может, все было обречено судьбой? Ведь современные геростраты уже затевают разговорчики о том, что <Москва всегда горела>, что
<старые здания мы все равно сохранить не в состоянии>. Или справиться со стихией огня не в силах человеческих?
Попробую привести пример из давних времен Великой Отечественной войны.
Сегодня, проходя по улицам старого города, по его набережным, где исторические ансамбли привычно ласкают душу, мы, собственно, видим
то, что по логике и непреложным законам минувшей войны не должно было бы существовать. И в том нет ни малейшего преувеличения. Еще
ранней осенью 1941 года Гитлер отдал директиву полностью уничтожить Ленинград с помощью авиации. Это была абсолютно реальная военная
задача, для выполнения которой вермахт имел все необходимые силы и средства.
И дело тут не только в фугасных бомбардировках, а в использовании одной из самых страшных стихий войны - огня. В условиях скученной
застройки пожары сопровождаются так называемыми вихревыми, или струйными, течениями, в которых горят даже сталь и бетон. И укротить
такой огонь любыми традиционными методами невозможно. Он беспощаден и всепоглощающ.
Ленинграду была предназначена судьба Ковентри и Дрездена. И даже более жестокая. Потому что, после того как замкнулось кольцо
блокады, вражеский бомбардировщик, пересекающий линию фронта, уже через три минуты оказывался над центром Лениграда. Но эта судьба
город не постигла!
Ибо Смольный, тогдашние руководители которого были убеждены в том, что <наука умеет все>, своевременно дал поручение ученым нашего
знаменитого ГИПХа продумать методы защиты города от огня. В первый момент это поручение можно было бы охарактеризовать, если
подобрать самое мягкое слово, как несуразицу. Конечно, химики знали класс антипиренов. Но ни этих веществ, ни сырья, ни техники для
их производства в Ленинграде не было. Так чем же защитить от огня город с населением два с половиной миллиона человек? Сыростью из
воздуха?
Однако ученые думали, предполагали, спорили. Долго их разговоры крутились вокруг фосфатов. Пока кто-то не вспомнил, что на Невском
химическом заводе лежит несколько десятков тонн обычного удобрения - суперфосфата. Попробовать? Надежды на успех не было никакой.
Тем не менее в лаборатории ГИПХа обмазали суспензией из суперфосфата обычное пресс-папье и попробовали его поджечь. Оно никак не
загоралось. Повеселевшие химики начали серьезные опыты - с калиброванными палочками, мерными чашечками со спиртом. И убедились, что
обычное удобрение действует как типичный антипирен!
Исследования завершились испытаниями, на которых присутствовали военные, пожарные, руководители МПВО и города. На Ватном острове
выстроили два одинаковых деревянных домика. В них поставили деревянные скамейки, на которые положили зажигательные бомбы,
снаряженные <электроном>. Когда они были приведены в действие, ничем не защищенный домик полностью превратился в угли за 3 минуты 20
секунд, а покрытый суперфосфатной обмазкой вообще не загорелся, только скамейка в нем обуглилась.
В те времена нужное делалось быстро. Ленинградская студия кинохроники в считанные дни выпустила учебный фильм, который
демонстрировался во всех кинотеатрах, а <Лениздат> - большой тираж цветных плакатов, которые объясняли методы нанесения обмазки на
деревянные конструкции. С Невского химического завода суперфосфат баржами по рекам и каналам развозили в районы города, далее
последовательно перегружали его в машины, тележки, тачки, ведра. Сотни тысяч людей всех возрастов вооружались обычными маховыми
кистями и покрывали обмазкой чердачные перекрытия, стены и крыши сараев - все, что могло гореть.
И обработано таким образом было 19 миллионов квадратных метров дерева. 13 октября 1941 года немецкая авиация сбросила на город
12.000 зажигательных бомб. А <Ленинградская правда> на следующий день писала: <Не первую ночь фашистские поджигатели сбрасывают на
Ленинград сотни зажигательных бомб. Но город не горит, а отдельные пожары быстро ликвидируются. Город словно сделан из особого
огнестойкого материала>.
Когда вспоминаешь эту историю, что-то начинает дрожать в душе и горло сжимается. Любое дело делают люди. Великий город спасли от
одной из самых страшных стихий войны сами его жители, вооруженные обычными маховыми кистями. А стояли во главе этой эпопеи пять
человек - три химика и два специалиста противопожарной охраны:
Андрей Иосифович Заславский,
Витольд Люцианович Милашевич,
Иосиф Львович Эттингер,
Борис Иванович Кончаев,
Петр Мартынович Браун.
Никто им, понятно, сегодня памятник не поставит. Но имена этих людей навсегда должны быть вписаны в историю города.
О блокадной обмазке наша газета впервые рассказала в 1983 году. И эффект получился удивительный. Со всех концов страны пошли десятки
писем, чаще всего от предприятий и организаций лесопромышленного комплекса. От нас требовали подробностей, точных рецептов.
Выяснилось, что проблема защиты от огня существует повсеместно и есть уйма энтузиастов, которые хотели бы с ней справиться. Пришлось
подготовить типовое письмо с необходимыми данными и разослать его по многим адресам.
Казалось, лед тронулся. Но, как на грех, времена кончались, начались моменты. Рухнула прогнившая верхушка КПСС. Шпана, ворвавшаяся в
политику и экономику, начала делить кресла, взятки, имущество, заводы, газеты и пароходы. Впрочем, углубляться в эту историю нет
необходимости, поскольку ее и так все знают. Добавлю лишь, что среди прочего было подорвано и пожарное дело, а его доблестные бойцы
сведены до уровня парий. Даже добровольные пожарные дружины были изничтожены, хотя в большинстве стран мира членство в них считается
не только долгом, но и честью настоящего мужчины.
Нынче по всей Руси великой горит все - дома и заводы, школы и институты, нефтепромыслы и садоводства, железнодорожные вагоны и
детские садики, торфяники и леса. Возможны бесчисленные варианты. Известно, что в среднем в нашей стране в день погибают в огне
четыре человека. Сколько получается в месяц, в год, вы можете подсчитать сами. Дознаватели определяют финансовый ущерб, и тут тоже
своя статистика: 5 процентов всего бюджета страны улетает в небеса с дымом пожаров.
У нас в Питере, как везде. Пожарные выезжают по вызовам по сто пятьдесят раз в сутки, а то и больше. Куда это годится? Не стану
перечислять адреса последних крупных пожаров, они у многих на памяти. А уж после того как оказалась охваченной огнем даже квадрига
над аркой Главного штаба, чему удивляться? Что дальше? Эрмитаж? Публичка? Исаакий?
Не первый год пожарные стучатся в правительственные органы: <Давайте израсходуем 0,5 процента бюджета на предупредительные меры и
тем самым сбережем 5 процентов>. Разные чиновники регулярно им отвечают: <Да вы с ума сошли! 0,5 процента - огромная сумма. Нет
таких денег в государстве!> 0,5 жалко, а 5 - нет. Нет тут ни здравого смысла, ни элементарного хозяйственного расчета. На каждом
сэкономленном гривеннике теряем червонец. Считается, что это в порядке вещей. Живем, как выразился известный писатель, в краю
непуганых идиотов.
Самое время пугнуть? Так ведь пробовали... Тема этой публикации не новинка. Мне памятны очень крепкие публикации на сей счет
<Литературки>, <Известий>. Да и нашей газете приходилось этим заниматься. Еще после пожара на Останкинской телебашне мы опубликовали
большую беседу с весьма высоким специалистом, <дважды профессором> (Технологического института и Университета МВД) Григорием
Ивахнюком. Она называлась <Горим, братцы, горим!.. Синим пламенем!>, и в ней было все - анализ ситуации в стране, в регионе, в
городе, а главное, что можно и нужно неотложно делать... Но и она, как и другие публикации, ни малейшего результата не дала.
Потому что у нынешнего депутатско-чиновничьего клана, как у мафии, есть своя omerta, порука молчания. Будет ли высказана
плодотворная идея или зубодробительная критика (я имею в виду, конечно, не только журналистов, но и профессионалов, специалистов в
разных областях знания, выступающих в газетах), ничего не произойдет. Вам никто не будет возражать. Вас даже не обругают. Промолчат.
Но поскольку с <синим пламенем> ситуация стала чрезвычайной, то и сдаваться не хочется. Да и без властных рычагов тут явно не
обойтись. И я без обиняков хочу обратиться к полномочному представителю президента в Северо-Западном федеральном округе Илье
Клебанову, губернаторам Валентине Матвиенко и Валерию Сердюкову. Откликнитесь, господа-товарищи, произнесите наконец свое золотое
слово, со слезой смешанное. Без всяких предварительных условий. Если я что-то преувеличил, исказил или, упаси боже, переврал, готов
положить голову на плаху. Ведь меня тоже можно огорошить выговором с последним, так сказать, серьезным предупреждением. Или в угол
на горох поставить. Делайте что хотите. Только не молчите. Это будет очень стыдно.
