На Страстной остаешься сам с собой - особенно сильно чувствуешь свое одиночество при ответе на самые главные вопросы. Никого нет -
только ты и Он. И все наблюдения над происходящим становятся такими простыми, ясными, на уровне "хорошо - плохо". Без углублений в
тонкости типа: "с одной стороны, черт, а с другой стороны, и у черта своя правда".
Так вот, нет у черта никакой правды, а в стране - судебной системы. Есть басманный суд и пятнадцать лет строгого режима за общение с
иностранцами и стремление самому распоряжаться своим интеллектом. И еще есть стремление власти повязать нас всех не кровью, а
дерьмом. Криков "распни его!", как было при Советах, пока не требуется. Вполне достаточно какой-нибудь академической мерзости вроде
той, что озвучил директор института, где работал Игорь Сутягин. "Сам виноват", "связался не с теми людьми", "за моей спиной". И
потрясающая логика: допуска к гостайне не имел, но "приговор... несоразмерен". Так если допуска не имел - за что пятнадцать лет?
Может, достаточно было пяти за то, что с начальством не посоветовался?
В общем, директор умыл руки, что и всем рекомендуется. Да-да, вот такие ассоциации возникают на Страстной неделе. Уже слышу: да
разве можно! Какой-то Сутягин! Действительно сам виноват и фамилия некрасивая: нечего было сутяжничать, надо было покаяться. Вот
Ходорковский же покаялся...
Ну и что, кстати? Государь за покаяние пожаловал его генералом? В камере, как у супругов Розенберг, установили прямой телефон, чтобы
можно было позвонить в высшие сферы и услышать оттуда нечто вроде "Бухарчик, мы с тобой - Гималаи"? Да нет. Более того, судя по
многим признакам, теперь его точно упекут.
Один будет сидеть за то, что не покаялся, а другой - за прямо противоположное. Логики никакой. Лишь качественный рост... Нет, не
абсурда, не маразма, а именно дерьма. Назовем вещи своими именами. Можно, конечно, посмеяться над "Госкомдурью", арестовывающей
тиражи книг Фредерика Бегбедера, но смешного-то мало. Есть по меньшей мере две причины воздержаться от смеха.
Вот, например, интервью одного из руководителей наркослужбы. Из его слов можно заключить только одно: человек вообще не понимает,
где находится и чем занимается. Критика, анализ, эмоции (в том числе и смех) неуместны. Это по ту сторону добра и зла, здравого
смысла и государственной целесообразности. Как и вообще создание специальной службы для трудоустройства человека из ближнего круга.
Того самого, который отнекивается от своего участия в травле диссидентов, хотя на него собрано впечатляющее досье. И при этом
считает нормой (с оговорками, конечно) травлю ветеринаров. Которая, как и травля книгоиздателей, объяснима, ожидаема и естественна -
чекисты больше ничего не умеют. У них, как следует из упомянутого досье, двадцать лет назад подсудимые на суде отказывались от
показаний на следствии, и телевидение уезжало ни с чем. Но даже такая халтура сходила с рук - лишь бы человеку судьбу испортить.
Собственно, все они однажды доказали свою полную несостоятельность - советскую власть не уберегли. Сейчас у них не то реванш, не то
вторая попытка, однако знаний, умений и навыков не прибавилось. В стране вроде как жизнь налаживается, а они научены только мешать
людям жить. Вот в таком парадоксе и пребывает Россия, с трудом, но все-таки продвигаясь. И те, кто путается у нее в ногах, всегда
готовы выдать достижения страны, то есть людей, в ней живущих, за свои.
Только чего эти достижения будут стоить, если условием нормальной жизни станет согласие с тем, что людей сажают ни за что? Или с
отказом от независимого расследования обстоятельств терактов 1999 года, "Норд-Оста"? О таких мелочах, как бессудные расправы над
Березовским и Гусинским (а это именно так называется), передел собственности с помощью басманного правосудия, открытая борьба со
свободной адвокатурой в деле Ходорковского, и говорить нечего. Да, конечно, это все - на периферии общественного сознания. Но с
каких пор то или иное историческое или политическое явление оценивается голосованием или соцопросом?
Видимо, с тех пор, как мерзкий совок стали называть красным проектом, выискивать в нем позитивное содержание. То есть подводить
псевдонаучную базу под вполне обыденное суждение: "И тогда были достижения, не только ГУЛАГ". Но достижения на фоне ГУЛАГа именуются
по-другому. Да и сомнительны они, как и нынешний рост ВВП, которым так гордится ВВП. Уничтожение десятков миллионов людей,
разрушение сельского хозяйства, чудовищные диспропорции в размещении производительных сил, деградация языка, коммуникаций, трудовых
стереотипов - все это нельзя назвать модернизацией. Так и сейчас - грош цена всем реформам и всей стабилизации на фоне дела
Сутягина. Да, вот так - судьба одного человека куда более значима для оценки государства, общества, нации. Как две тысячи лет назад
в Иудее, так и в наши дни в России.
Да и где они, реформы? Военную просто объявили законченной, но я как давал изможденному курсанту (заметьте - не солдату-срочнику!)
на углу Садового и Тверской червонец в день, так и даю. Солдаты с оружием как бежали, так и бегут. Я про людей, а не про ракеты.
Налоговую и пенсионную реформу независимые эксперты открыто называют не состоявшимися. Правда, появляются утечки и сливы о
грандиозном плане, который будет изложен в Послании президента Федеральному Собранию. Однако там, кроме вполне либерального
сокращения социалки, предполагается еще и отмена студенческих льгот по призыву. То есть человека оставляют один на один с проблемами
экономическими - что, в общем-то, перспективно для личности и страны, - но при этом лишают права распоряжаться самим собой в самом
начале жизни, объявляют должником государственной машины. Армия превращается не просто в силовое ведомство, а в репрессивное,
возрождается ее важнейшая тоталитарная функция - воспитательно-унифицирующая.
Но это то ли будет, то ли нет, хотя и соответствует логике нынешнего правления, лишенного каких-либо ценностных начал. Так бывало.
Однако никогда в России расчеловечивание власти не сопровождалось расчеловечиванием общества - дегуманизацией общественной мысли.
Так не было даже в подцензурной сталинской стране. Такие категории, как человеческое достоинство, права человека, первичность
человеческой свободы и гражданского сообщества по отношению к государству, ныне являются признаками маргинальности и занимают разве
что лузеров.
Русская общественная мысль отказывается от дальнейшего развития. Человеческий интеллект может совершенствоваться лишь разрешая
ценностные противоречия, вырабатывая стратегию достижения высших целей, а не измышляя схемы извлечения выгод. В цивилизованном мире
сначала определяется миссия проекта, а потом строится бизнес-план. В России же не до жиру. Но в таком случае, как правило, и живу не
быть.
Фарисеи тоже думали, как бы "разрулить ситуацию". И Пилат действовал политтехнологически грамотно. В общем, всем было выгодно сдать
Одного Человека, чтобы потом зажить мирно и счастливо. Ведь не принципы же они предавали, а просто единицу, мелочь. И надеялись, что
все очень скоро будет забыто.
Однако почему-то в определенный момент все вспоминается. Так произошло во второй половине восьмидесятых с русской историей
предыдущих лет. Так происходит нынче с эпизодами биографий людей "ближнего круга". Так будет с событиями последних пяти лет - и с
теми, что разворачиваются здесь и сейчас.
