Пыхалову на заметку. "Да понять его, надежа-царь, немудрено..." или Финская наглость (*+)
Собственно, слова "финская наглость" относятся не к существу предлагаемого материала, а к его форме. Взять, закатать финский
оригинал в машинный переводчик, а потом написать: "Перевод с финского: Аарре Раси"...
"Вопрос о Карелии и ее исторический фон."
Профессор Пентти Вирранкоски
В г. Турку, 5-го ноября 1991 года
Перевод с финского: Аарре Раси.
После приобретения балтийских стран независимости наконец можно было публично нанести речь на больной вопрос о Карелии. Аннексионные
финские территории: южная часть Карелии, острова в открытом море Финского залива, восточная часть волостей Куусамо и Салла, Печенга
несомненно являются важным обстоятельством, помещающим с Второй Мировой войны отношениям между Финляндией и Советским Союзом и
помешает им и по сей день.
В связи с тем, что Советский Союз проявляет тенденции распасться, во всяком случае в его прежнем состоянии, и соседом Финляндии
остается преображающаяся Россия, имеется полный повод надеяться, что вопрос о Карелии мог бы наконец-то разрешиться принимая во
внимание бесспорное право Финляндии на те территории. В другом случае над соседскими отношениями все остается терзать черная тень,
не создающая предпосылки для неподдельной дружбы и чувства безопасности. Восточная граница Финляндии, в данный момент, является для
нас поводом печали и горечи - для русских поводом нечистой совести.
Дипломат Юрий Дерябин пытался объявлять нашу восточную границу окончательной, и на это направление много раз ссылалось и в
Финляндии. Никита Хрущев высказался более грубо, что границы Советского Союза переместить можно только войной. Это, все-таки, больше
не соответствует действительности. Странный принцип, по которому Россия дерзает то, что она взяла, пригодился, кстати, лишь
приверженцам империализма царского режима. К идеологии социализма, признанной долгое время Советским Союзом, аннексия территорий
соседской страны, все-таки, не подходила.
Так как Иосиф Сталин выступал в роли социалиста, и этому своевольному диктатору, лишивший десятки миллионов людей жизни, надо было
всячески обосновать аннексию Карелии. Мотивировки, в свое время созданные им, правительство Советского Союза и его финские
приверженцы потом повторяли в течение десятилетий в переменчивом тоне. Центр тяжести, конечно, перемещался с грубой лжи, постепенно,
на ту линию, что, якобы, о минувших делах совсем не стоит говорить.
Обычные утверждения, пользуясь которыми настоящий характер вопроса Карелии пыталось скрывать, являются прежде всего следующими:
1) Финляндия вынудила для себя чрезмерно выгодные границы при заключении Тартусского мира в 1920 году и
2) являлась потом милитаристской страной, восточная политика, которой была враждебной либо по крайней мере подозрительной
понапрасну.
3) Правительство Финляндии оказывалось дурацки негибким на переговорах 1938-39 годов, проведенных между ним и Советским Союзом.
Если, прямо-таки, Финляндия не развязывала Зимнюю войну, то она во всяком случае заставила Советский Союз развязать ее.
4) Аннексия Карелии оказалась, именно, необходимостью из-за безопасности Советского Союза, а в особенности Ленинграда. И наконец-то
5) финны вывернули наизнанку свой шерстяной покров, затем, вступая в союз с Адольфом Гитлером.
Я рассматриваю эти утверждения пункт за пунктом.
Восточная граница Финляндии, сохранившаяся в Тартусском мире, была по отношению к Карелии как граница автономного Великого княжества
Финляндского, и связи с этим правительство Советской России таким образом признало независимость ограниченной Финляндии уже в 1918
году. Финляндии, следовательно, не надо было "вынудить" для себя Южную Карелию и Ладожскую Карелию в городе Тарту. 997 из их
населения составилось финно- и шведскоязычными финнами, так что у правительство Финляндии не было никаких причин уступить и часть из
их отечества Советской России. Никто и не смог бы заставить карелов остаться подданными В. И. Ленину либо уйти в эвакуацию.
Что касается Печенги, то Александр Второй обещал ее в качестве компенсации за территорию Сиестарйокского оружейного завода в устье
Раяйоки, в случае Финляндия передаст ее в 1864 году для России. Несоразмерность территорий была большой, а фоном служил тот факт,
что остатки общественных земель, находившихся на побережье Ледовитого океана, были разделены между Норвегией и Россией, причем
интересы Финляндии не были учтены. Царь не уважал свое обещание, касающееся Печенги, а В. И. Ленин осуществил его в 1920 году. В то
время еще ничего не знали о месторождении никеля в Печенги.
Утверждено, что Финляндия приобрела при заключении Тартусского мирного договора слишком выгодные границы из-за временной слабости
России, а, кстати, в таких же обстоятельствах Финляндия достала и свою независимость. Когда царская Россия имела господствующее
положение, ее реакционные политики старались, вместо того, положить конец автономному положению Финляндии на том основании, что наша
страна была захвачена войной, а по этому у нас не было право высказываться.
Доказывалось, мол, что Карелия и в прежние времена часто принадлежала к России, а речь теперь ничуть не идет о том, где в каждый
данный момент граница между государствами Швеции и России проходила. Главное то, кто проживал в Карелии Есть бесспорная истина, что
там аж до 1940 года единственно проживали финны. Речь идет о коренной территории карельского племени, о более старой Карелии,
которая в течение нескольких тысячи лет была родиной карелов до тех пор, пока они не испытывали нужду в спасении бегством от
сталинских палачей, тюрьм, голодных лагерей, изгнаний.
Царь Александр Второй возвратил эту Карелию Финляндии в 1812 году. Она, следовательно, принадлежала к нашей стране практически с
того времени, когда Финляндское государство зародилось в 1809 году, сначала как автономное Великое княжество Финляндское, граница
которого проходила между ним и Россией. На этой границе изменялись форма конституции, законы, права гражданства, воинская
обязанность, служебный язык и с 1865 года и денежная единица. И когда автономная Финляндия в 1917 превратилась в независимое
государство, принадлежала Карелия к ней вплоть до разбойничьего набега Сталина.
Что касается политики периодов между 1920 и 1939 годами, то в Финляндии, бесспорно, весьма в целом подозревали, что Советский Союз
помышляет о нашествии. Было известно, что уже Ленин пытался возвратить Финляндию в 1918 году в состав России, и старался это в
действительности, хотя у финской братоубийственной войны был и свой самобытный фон. Таким же образом поступил В. И. Ленин по
отношению к балтийским странам, а ему не удавалось и там.
Подозрения финнов до крайности увеличивались тем, что Советский Союз долгое время поддерживал Коминтерн-организацию, стремящуюся к
мировому революцию. Когда отступили от этого намерения в 30-х годах, финнов стал навести в ужас сталинский террор в самом Советском
Союзе. Видно по газетам тогдашнего времени, что в Финляндии на него обращали внимание довольно ясно. В Москве, со своей стороны,
считались, и в 30-х годах, все "капиталистические" страны враждебными и опасными. Каким образом демократическая Финляндия, живущая в
роли рыночного хозяйства, могла бы быть исключением?
Московская пропаганда уверяла в течение Второй Мировой войны и после ней, что правительство Финляндии якобы прямо-таки помышляло о
нападении на Советский Союз либо "с империалистами Запада" либо вместе с гитлеровской Германией. Об этом никаких свидетельств нет,
хотя знаки для того сысканы многими со свечами в руках. Отклонивши, рано в 20-годах, объединение с странами Прибалтики и Польши,
Финляндия добыла поддержку лишь в Лиге Наций, которая явилась предшественником Организации Объединенных Наций. И Советский Союз
состоял в ней до сих пор, пока не исключили в 1939 году из-за нападения на Финляндию.
Лишь в конце 30-годах Финляндия стремилась, помимо этого, к объединению с другими Северными странами под знаком общего нейтралитета
и воли к миру. Во время общеполитического кризиса в Европе Финляндия также стала поправлять свою весьма пренебреженную
обороноспособность. Об этом заботилось правительство А. К. Каяндера, в состав которого входили либеральные партии центра и
социалдемократы. Армия нашей страны, все-таки побрана за милитаристической, оказывалась в начале Зимней войны в так плохом состоянии
по отношению к снаряжению, что ее большие оборонительные победы невозможно понять.
Переношусь рассмотреть обстоятельства, касающиеся Второй Мировой войны, на основании которых от Финляндии, в наказание, была
Советским Союзом отторгнута Карелия.
Правительству Финляндии - утверждалось - надо было бы согласиться на определенные обязательства и уступки территорий, которые Сталин
предлагал в 1938-39 годах в качестве гарантий безопасности Советского Союза. С этими предложениями была, все-таки, связана
опасность, что Финляндия потеряла бы свой нейтралитет и превратилась бы в подчиненного Сталину союзника сателлит. Подозрение
правительства Финляндии можно понять, так как Москва, выступая угрожающе, одновременно предотвратила оборонный союз, что и
Финляндия, и Швеция запланировали для защиты их нейтралитета. Именно это свидетельствовало о том, что Сталин стремился к изоляции
нашей страны и поставить ее в беспомощное положение.
После всего этого Финляндии надо было бы, на переговорах осенью 1939 года, согласиться на требования Сталина, в состав которых были
включены небольшая уступка территории на Карельском перешейке, острова в открытом море Финского залива и территорию Ханко для база
военно-морского флота. Сам Й. К. Паасикиви высказался таким образом после войны-продолжения явившись авторитетом многих. Его
последующие речи, связанные с определенной ситуацией, все-таки, не осведомляли о безусловной истине о том, что являлось приемлемым
осень 1939 года.
Наше правительство было согласно на уступки других требований Сталина, а на территорию полуострова Ханко ему невозможно было
согласиться. Сталин до того уже владел отторгнутыми от Эстонии военными базами. Допустить его красноармейских в ключевой пункт на
южном побережье Финляндии вместе с морской артиллерией, совсем близко к Хельсинки, приемлемо ли это? Это значит иметь прекрасный
плацдарм для завоевания страны: возможно ли в такой обстановке обороняться от врага на Южной-Финляндии? Каков был бы в том случае
нейтралитет Финляндии?
Сталин, не могший поймать финское правительство в ловушку, начал 30-го ноября 1939 года нападению на Финляндию в целях завоевания
ее. Как предпосылки послужили "залпы в Майниле", на беспристрастное обследование которых у Сталина согласиться выбора не было.
Русский историк Степанов совсем недавно подтвердил в одной из московских газет, что гранаты, убившие красноармейских, были
застреленные артиллерией собственной армии. Это не случилось по ошибке, а под предлогом развязать войну. Любящий истину русский тем
опровергнул утверждение, по которому Финляндия начала Зимнюю войну либо вынудила Сталина развязать ее. Это всегда было понято
финнами как ложь.
Обеспечение безопасности Ленинграда и освобождение пролетариата Финляндии из гнета капиталистов являлись иными отговорками Сталина.
Именно для обороны Ленинграда в течение 1941-1943 годов смогли бы служить те советские воины, кто сотнями тысячами либо был убит
либо стал контуженым на Зимней войне, в том случае они еще были бы в живых. В такой обстановке, воз- можно, смогли бы избегать
окружения города. Зимняя война, в каждом случае, причинила вред невинному населению Ленинграда, от имени безопасности которого
Сталин огласил нападение СССР на Финляндию.
В случае когда убийство людей является самым важным политическим поступком человека, след будет согласным с этим. Невзирая на это о
нем, Сталине, часто говорили как будто о ком-то угодно государственном деятеле, на которого, например, правительство Финляндии
должно было бы положиться во всех обстоятельствах. От имени прав народов надо, к тому же, спрашивать, является ли безопасность и
какого-то крупного города предлогом наступательной войны. Ведь, несомненно, имелась на одной из чашек весов и безопасность
Финляндии, для которого Сталин никакого должного значения не отдал.
Для "освобождения" пролетариата Финляндии Сталином было основано известное марионеточное правительство О. В. Куусинена. Ему была
создана маленькая армия, которой поставили задачу привести красное знамя в Хельсинки. Так называемый пролетариат Финляндии, со свой
стороны,воспринял наступающих ружьями в руках в Сумме и Тайпале, Коллаанйоки и Суомуссалми, в то время как другие люди прилежно
стояли у машин военной промышленности. Ради этого поход Красной Армии в Хельсинки прервался и стал тяжелым и небезобидным.
В Финляндии часто писалось тоном, как-будто политика Сталина в 1939 году оказалась особенно талантливой, а политика, со стороны
Финляндии, наоборот, совсем недальновидной. Сталин сам, в действительности, поставил Советский Союз к 1941 году в губительно
изолированное положение и таким образом создал предпосылки для гитлеровского нападения, причиняющего стране потери жизни более 20
миллионов человек. Сталинская политика, следовательно, совсем небезупречной не была, так что у русских нет причин для сохранения ее
результатов из уважения к нему.
По заключенному в 1940 году в Москве мирному договору Сталин отторгнул от Финляндии большую часть Карелии и, к тому же, восточные
части волостей Куусамо и Салла. В Финляндии, даже недавно, старались объяснять эти утраты как наказание за войну- продолжение. В
этом нет ни капли правды. Их отняли от нас как основных действий в окончание Зимней войны опираясь на полное насилие. В случае
русские хотят сохранять эти территории у себя, то пусть обозновают это таким образом: они принадлежут нам, так как мы наступили на
мирную и нейтральную Финляндию и отняли те территории после двух кровавых войн. А, все-таки, кто из русских смеет так говорить в
наши дни?
После Зимней войны обороноспособность нашей страны изменилась, конечно, из-за база военно-морского флота, находящегося как
сталинского арендатора на полуострове Ханко с окресностью. Историю неправильно истолковая было утверждено, что такой-то баз стоило
бы передасть уже в 1939 году. Дело не в этом. Есть вообще основание для более близкого рассмотрения, что именно вытекали из отнятия
Карелии и полуострова Ханко.
В Финляндии, первым делом, начато энергично укрепить новую, трудно обороняемую восточную границу. Правительство зондировало
возможности для заключения оборонительного союза с Северными странами либо по крайней мере Швецией. Угрожающие речи со стороны
Москвы, все-таки, препятствовали этому. Сталин, непрерывно наседая на Финляндию, стремился к полному изоляции нашей страны.
Присоединение балтийских стран к Советскому Союзу летом 1940 года доказало, откуда пойдет угроза Финляндии. В ноябре министер
иностранных дел СССР В. Молотов просил у тогдашнего союзника Сталина, Гитлера, разрешения оккупировать нашу страну, а без
результата. Это вытекло из перемены политики Финляндии, начатой осенью 1940 года.
Прежде этого положение Финляндии поистине оказывалось страшным. Не было охоты превратить страну в сталинский сателлит более чем
раньше. Франция оказалась с лета 1940 года оккупированной. Англия находилась в блокаде и США стремились к изоляции от событий
другого внешнего мира. Стремления Финляндии к нейтралитету Сталин не позволил, как мы уже видали. Пассивное ожидание "как дрейфующее
бревно" понимали на основании этих переживаний более чем опасным. Оставалось единственная возможность: стремиться к поддержке
Германии.
Правительство Финляндии поступило таким образом с осени 1940 года. Руководителей страны за это всячески осуждали в главном
премьер-министра (позднее президента страны) Ристо Рюти, руководителя социалдемократов и министра Вяйно Таннера и фельдмаршала
Густава Маннергейма. Эти мужчины, все-таки, не были друзьями Германии, где правил диктатором Гитлер. Рюти был либералом и верным
демократом, и Таннер, с другой стороны, вместе со своей партией, пытал до крайности отвращение к власти Гитлера. Маннергейм как
старый солдат, любящий дисциплину, чувствовал омерзение к национал-социалистам.
Эти мужчины увидели главной своей задачей обеспечить независимость Финляндии. К тому же большая часть народа ждала возвращения
Карелии. Демократической Финляндии пришлось провести свою войну-продолжения в качестве союзника Гитлера. Надо, все- таки,
подчеркивать, что политика Сталина и Молотова вынудили нас к тому: отнявши Карелию и полуостров Ханко, они прямо-таки загнали нас на
руки Гитлера. Армия Финляндии оккупировала в 1941 году большую часть Восточной-Карелии, что вызвало и повод для разговора о "Великой
Финляндии". Во время войны обнаруживались, конечно, сверхчувствительности национальных мнений, а правительство Финляндии оказывалось
сдержанным. С военной точки зрения продвижение в Восточной-Карелии было мотивировано, в особенность когда Вторая Мировая война
продолжалась: именно оттуда, из Восточной Карелии во время Зимней войны высланы около 20 дивизий Красной Армии, чтобы вхватить
Финляндию. К тому же, надо вспомнить, когда говорят об оккупации Восточной-Карелии, что наша армия, наперекор воли Гитлера,
воздержалась от нападения на Ленинград.
Я встретился в конце 60-х годов с одним немецким профессором - генерал по воинскому званию - , который во время похода на Восток вел
военный дневник Главной ставки и, следовательно, пользовался доверием Гитлера. Он был генерал Шрамм. Я осмелился спросить у него:
"Обсуждено ли в Германии решение финнов остановиться в 1941 году на старой границе к северу от Ленинграда? Это ведь был
многозначительным актом, так как Ленинград чуть было выдержался натиск финской армии. В таком именно случае крупная военная
группировка немецкой армии высвободилась бы для атака на другом районе. К тому же, падение старой столицы чувствовалось бы большим
моральным ударом для русских." Он, - кстати, обратил свой страшный взор на меня и проворчал: "Ja, wir haben das gedacht!" - "Да, зто
заставило нам задуматься."
Осенью 1944 года, после окончания войны-продолжения, Сталин отнял от Финляндии, помимо прежних при перемирии отторгнутых территорий,
Печенгу, чей никеля он пытался было захватить другими путями уже в течение 1940-ых годов. Мы были оскорблены с тем, что от нас
требовали осудить наших руководителей военного времени как виноватых в войне. Мне кажется, что какая-то часть из теперешнего
поколения имеет неправильное понятие о делах и является растерянными пропагандой: в руководителях, наверняка, чего-то недоставало,
раз их осудили.
Речь шла, в действительности, о гнусном пропагандистском спектакле, в чем Москва принудила Финляндию участвовать. Виновных в войне,
которым причислили самоотверженного и мудрого слугу Ристо Рюти и честного и смелого руководителя рабочей партии Вяйнэ Таннера,
осудили вопреки судебных принципов, на основании такого закона, который не был действительным во время "преступлений". Прежде всего
надо, все-таки, сказать, что настоящими виноватыми в войне были господа Сталин и Молотов. Весь процесс виноватых в войне оказалася
ведь новой затеей обосновать отторжения территорий и Карелии, и Печенги.
Как видно, у Советского Союза не было ни малейшего права отнять Карелию. Он воспользовался чистым насилием. Невзирая на это
отторжение тех Территорий считалось уже в течение полвека за само собой ясным делом - часто даже и в Финляндии. Москва много раз
вмешивалась и во внутренние дела нашей страны. Пусть признают, однако, что Финляндия могла действовать в основном свободно и бывать
почти нейтральным государством. Вместе с тем, конечно, надо отметить, что наше длительное смирение с уверением дружбы не было
поводом для возвращения ни одного карельского села Финляндии.
Учитывая строгую внешнюю политику правительства СССР прежде периода Михайля Горбачева можно считать, что осторожность президентов Й.
К. Паасикиви и Урхо Кекконена по-видимому была обоснованной. Все еще многие финны прибегают к этой осторожности ссылаясь на уроки
истории, Она, прежде всего, учит тому, что времена изменяются. По этому шаблоны, подобранные из прошлого, являются неподходящими для
новых обстоятельств. Вся деятельность должна основываться на предпосылках по положению в настоящий момент. Нужно принимать во
внимание, что мы уже не пребываем при периоде господства ни Сталина и ни также Брежнева.
Правительство Финляндии оказалось не так давно в поло- жении, причем ему надо было отойти от его линии, усвоенной по старым шаблонам
по отношению к странам Прибалтики. Следуя за Москвой в Хельсинки долго убеждали, что, мол, речь идет о внутренних делах Москвы.
Одновременно тщательно умалчивали о том, что балтийские государства были присоединены к Советскому Союзу против их конституций,
членства Лиги Наций и сохранивших в силе договоров. Наконец правительству Финляндии надо было признать независимость балтийских
стран почти как будто в силу необходимости. Промедление правительства Финляндии можно, может быть, оправдывать, все-таки имеется
право спрашивать, не изменяются ли времена и обстоятельства?
Они изменились в короткое время в такой степени, что у представителей Финляндии имеются, под конец, полные возможности предложить
серьезные переговоры о вопросе Карелии. В случае они, переговоры, являются честными, тогда они как результаты приведут к возвращению
так же Карелии как и других от нас отторгнутых территорий Финляндии, конечно, без никаких возмещений. Разговоры о покупке Карелии
является, вместо того, позорным подобострастием: Финляндия уже слишком много претерпевала ущерб из-за империализма Сталина и его
преемников.
Затрагиваю еще некоторые основания, по которым возвращению Карелии противилось.
Имеются лица боющиеся, что если мы воспримем Карелию, то когда- то, в дальнейшем, попадемся в новый опасный конфликт. В
действительности, "о взятии" Карелии не идет речь, так как оно предусмотрит насилие. А если правительство России признает, что
Карелия была отторгнута от Финляндии и без тени права? Становление России к демократической, при чем обо всем говорят открыто, может
быть медлительным, а, все-таки, правительству раз так йридется признать, что за преступления Сталина должно быть расплатиться для
Финляндии.
Намечено на то, что с разговорами о Карелии разжигалось бы ненависть против русских. О ненависти к русскому народу, конечно, и речи
не может быть. На фоне несчастной истории России выражаются вековые мучения, вызванные империализмом и милитаристом, кнутом и
нарядами расстрела. Конечно, и Сталин не спрашивал о разрешении для завоевания Финляндии у тех мужчин, кто погибнул от оружий
финнов: они, несчастные солдаты, были и сами жертвами сталинского террора.
Настало время, когда и русским надо бы бросить свои традиции империализма и милитаризма. Это безусловно означило бы и возвращение,
отнятых от Финляндии территорий. Услышавши историческую истину русские теперешнего поколения несут, в каждом случае, полную
ответственность за Карелию, но высказывание этой истины не является поджигательством ненависти. В России в настоящий момент
множество лиц, задумывающихся над Карелией под властью глубокой постыдности. Должно ли бы преступление Сталина оставаться на совести
русского народа невзирая на то, что диктатор умер и его партия разрушилась?
Бывают и те, кто думает, что восстановление Карелии в порядок, соответствующий уровню прочей Финляндии, стало бы слишком дорогим.
Отвечаю на это: когда-то Карелия, в каждом случае, будет восстановлена, и кому, если не у нас больше мотивов и способности для того.
Значит, нам или русским? Это в дальнейшем не могло бы привести Финляндию на пропасть бедности. Кто-то, может быть, думает, что
средства, инвестированные в Карелию, отсутствовали бы в другой части Финляндии? Не принято скомпоновать смету расходов принимая во
внимание лишь расходы, а вовсе не доходы. Восстановление Карелии, все-таки, не было бы, смотря на ресурсы Финляндии, столько же
тяжелой задачей, подобной тому, что будет случаться в странах Прибалтики.
Есть и такие люди, напоминающие о том, что в Карелии не больше проживают карелы. А что же потом? Изгнание карелов произошло из
грубого насилия. Не было альтернатив. И пусть вспомнят, что мужчины Карелии не воевали лишь за свой родной район, а также за
независимость Финляндии, иными словами за всех нас, часто жертвовая жизнью. Но карелы потеряли свои родные места, нам же случилось
держать своих.
Убеждают, что Карелия как будто не становилась подобной той прежней, так как лишь маленькая часть из эвакуированных от- туда
вернулась бы обратно. Специальный характер Карелии, все- таки, единственно не вытекал из культурной традиции населения, а из самого
положения области между Финляндией и Россией. Выборг и прочая Карелия, как присоединенные в состав Финляндии, несомненно приобретали
для себя свое старое посредническое положение, когда за границей была бы открытая демократическая Россия. В том случае Карелия
становилась бы той прежней по раз- меру того, что возможно - Ничто не больше соответствует тому, что было в 1939 году.
Имеются лица, заботящиеся о живущих в Карелии русских. И нам, конечно, не к лицу подумать как Сталин, кому изгнание карелов
оказалось ничтожным делом мира. Мы, следовательно, предполагаем, что некоторая часть русских захотели бы остаться проживать в
Карелии. Тогда, конечно, парламент Финляндии издает закон о их положении и правах в рамках по Декларации прав человека ООН. Дела
улаживались бы мало-помалу по-хорошему. Небольшое русское меньшинство, наверняка, не мешало нашей стране, скорее наоборот.
Что потом сделать в практике? По конституции президент республики распоряжается внешней политикой страны кроме важных договоров,
которые утверждаются парламентом. Остается пожелать и молить мудрость и мужество для президента, его внешнеполитических советников и
депутатов парламента. У руководителей политики много забот, но, все-таки, им нельзя спать, если имеется возможность действовать за
возвращение Карелии. Это нелегко определить время важных политических мероприятий, но самое худшее проявится, случае полного
опоздания из-за нерешительности.
В случае, если возвращение Карелии произойдет, надо, конечно, изыскать решение на некоторые проблемы, вызывающие русским заботы,
когда они задумываются над потребностями населения Санкт-Петербурга в том числе и над торговлей и транспортом. Интересы и
продолжающееся согласие обеих стран гарантируются разумными организациями при таких условиях. Все-таки, единственным исходным
пунктом является то, что Финляндии предоставят принципиальное право на государственные границы Тартусского мирного договора 1920
года.
Можно ли, однако, увериться в том, что руководители России уступили бы наследие Сталина также относительно Финляндии? Подчеркиваю,
что почти все другое уже уступлено. Исключением являются восточная часть прежней Польши и Карпатско-Рутения, принадлежащие теперь
Украине. Все-таки, большая разница имеется в том, что жители этих территорий издавно были прежде всего украинцами, в то время как от
Финляндии были отторгнуты чисто финские земли. Печенги, со своей стороны, была родным районом саамы, саамеского племени, откуда они
убежали не принявши альтернативной жизни в СССР.
Невзирая на все это, во время, когда маленькие страны Прибалтики приобрели для себя заново свою независимость со своим мужеством,
Финляндия как будто стоит как бедняк у дверей. Никто из важных деятелей нашей политики, в действительности, официально не забрал
Карелию как свое дело. Мы ведь не собираем милостыни, а предлагаем наше право на вышеуказанные территории. Нам быстро угрожает
опасность оказаться в позорном положении в противовес действию наших жестких и смелых эстонских братьев. В случае того, что мы
ничего не делаем за наше право, тщетно будем больше обижаться, когда на белом свете говорится о финляндизации, т.е. Finlandization.
О доверии и дружбе между Финляндией и Советским Союзом много говорилось после Второй Мировой войны. Идет ли речь лишь о доверии к
тому, что у Финляндии нет мужества предложить возвращение Карелии и прочих от нас отнятых территорий? Основывается ли так называемая
дружба только на это? Еще по сей день нужно ответить на эти вопросы положительно. Должны ли условия оставаться так и в дальнейшем,
это зависит большей частью от финнов самих.
