От Георгий Ответить на сообщение
К Temnik-2 Ответить по почте
Дата 04.02.2004 22:05:54 Найти в дереве
Рубрики Россия-СССР; Крах СССР; История; Версия для печати

Ну так давайте аргументы. Настоящие. Хотите устроить "Времена ? 2" на нашем форуме? (*/+)

> Хотите сравнить голодовки царского времени с 1932 годом? Или выяснить чем Троцкий-Каменев-Зиновьев отличилсь от Витте?
Поинтересоваться, почему Гражданская война имела базой крестьянские мятежи и восстания?
>
> Похоже, такого диалога Познер бы и хотел.

Если бы Познер хотел этого, то пригласил бы уж, кого следует - будьте покойны.
И кстати, что это значит - "Гражданская война имела базой крестьянские мятежи и восстания?" Восстания, знаете ли, были в тылу и у
белых.

И кстати: а чего это Вы за нас беспокоитесь - в какое-такое положение мы себя ставим? Сами побеспокоимся, будьте покорны...
Если бы наше дело изначально было проигрышным, если бы мы не имели никакого влияния на умы - нечего было бы беспокоиться ни
Познерам, ни Вам, ни А. Б. с Ивой.
Я еще давно прямо спросил у Ивы - какого лешего он тут ошивается, делать ему, что ли, нечего? Он ответил - "боюсь" (или "опасаюсь").
А, казалось бы, чего опасаться, раз "никто с Вами и разговаривать не станет" - сами посудите?

Борисыч тут, по его словам, и вовсе "нечто в копилку собирает". Ну и пусть его...

NB Как-то у нас в одной компании (не питерского отделения Кара-Мурзы) зашел разговор о ксенофобии. Я тогда сказал - инородцам
опасаться нечего: русские друг друга ненавидят заметно больше, чем любых инородцев. %-]

==========
Кожинов. Том 1.

http://www.voskrer.ru/kozhinov


"...И (о чем также шла речь ранее) победа Октября над Времен-ным правительством и над возглавляемой <людьми Февраля> Бе-лой армией
была неизбежна, в частности, потому, что большевики создавали именно идеократическую государственность, и это в конечном счете
соответствовало тысячелетнему историческому пути России. Ясно, что большевики вначале и не помышляли о подобном <соответствии>, и
что их <властвующая идея> не имела ничего общего с предшествующей. И для сторонников прежнего порядка была, разумеется, абсолютно
неприемлема <замена> Православия верой в Коммунизм, самодержавия - диктатурой ЦК и ВЧК, народности, которая (как осознавали наиболее
глубокие иде-ологи) включала в себя дух <всечеловечности>, - интернациона-лизмом, то есть чем-то пребывающим между (интер) нациями.
Однако <идеократизм> большевиков все же являл собой, так сказать, менее утопическую программу, чем проект героев Февраля,
предполагавший переделку России - то есть и самого русского народа - по западноевропейскому образцу.
Этому, казалось бы, решительно противоречит тот факт, что большевистская власть столкнулась (о чем ныне становится все более широко
известно) с мощным и долгим сопротивлением вов-се не только со стороны Белой армии, но и с сопротивлением са-мого народа, притом не
только пассивным, так или иначе <саботирующим> мероприятия власти, но и с разгоравшимися то и дело бунтами и даже с охватывающими
огромные пространства восстаниями. И большевики не раз открыто признавали, что это сопротивление гораздо более опасно для их власти,
нежели действия Белой армии.
Однако объективное изучение хода событий 1918-1921 годов убеждает, что народ сопротивлялся тогда не столько конкретной <программе>
большевиков, сколько власти как таковой, любой власти. После крушения в феврале 1917 года многовековой государственности все и
всякие требования новых властей (будь то власть красных, белых или даже так называемых зеленых) воспринима-лись как ничем не
оправданное и нестерпимое насилие. В народе после Февраля возобладало всегда жившее в глубинах его сознания (и широко и ярко
воплотившееся в русском фольклоре) стремле-ние к ничем не ограниченной воле. Так, обе основные - и неиз-бежные - государственные
<повинности> - подати и воинская служба, которые ранее представали как, конечно, тягостная, но неотменимая, <естественная>
реальность бытия (сопротивление вызывало только то, что воспринималось в качестве несправедливого, не соответствующего
установленному порядку), - теперь нередко отвергались начисто и порождали ожесточенные бунты.
До недавнего времени историки и публицисты сосредоточива-ли свое внимание на бунтах против белых, восстания же против красных либо
замалчивались, либо изображались как результаты <подрывной> деятельности белых, сумевших <обмануть> народ. А ныне, наоборот,
стремятся свести все к <народному> сопротив-лению красным. Однако обе точки зрения - то есть, используя привычные определения,
<советская> и <антисоветская> -в рав-ной мере тенденциозны и основаны на искусственном подборе исторических фактов.
При изучении истории первых послереволюционных лет во всей ее многосторонности становится очевидным, что народ - или, вернее, его
наиболее энергичная и <вольнолюбивая> часть - бо-ролся именно против власти вообще. Те же самые люди, которые стремились свергнуть
власть красных, на менее яростно выступа-ли и против власти белых, если тем удавалось взять верх. Это совершенно наглядно предстает,
например, в поведении народной <воль-ницы> в Новороссии, возглавленной Нестором Махно: она с рав-ным воодушевлением сражалась на оба
фронта.
И, кстати сказать, есть достаточные основания прийти к выводу, что и победы, и поражения Красной и Белой армий в конечном счете
зависели от <поведения> народа. Так, деникинские войска долго не могли продвинуться с южной окраины России к ее центру и толь-ко
после мощного восстания против красных на Дону, начавшегося в марте 1919 года, осуществили свой победный поначалу поход на Москву,
достигший 13 октября города Орла. Однако именно тогда Деникина атаковали с юго-запада, круша его тылы, махновцы. И, как даже через
шесть десятков лет вспоминал В.М.Молотов (ситуация 1919 года явно оставила в нем неизгладимое впечатление), <в гражданскую войну
был момент, когда Деникин подходил к Москве, и неожиданно выручил Советскую республику Махно, ударил с фланга по Деникину>[193].
Без этого удара Деникин, возможно, захватил бы Москву, где - согласно слышанному мною еще в 1960-х годах рас-сказу вернувшегося из
ГУЛАГа видного большевика И.М.Гронского - под парами стоял тогда на Брестском (ныне Белорусском) вок-зале состав, который должен был
спасти от расправы большевистс-кие верхи, уже снабженные заграничными паспортами...
Столь же показательна и история борьбы Красной армии про-тив Колчака, исход которой был решен начавшимся летом 1919 года народным
восстанием в Сибири, позволившим красным за предельно короткий срок пройти от Урала до Байкала. Притом наибо-лее <вольнолюбивыми> в
Сибири оказались (об этом уже шла речь) столыпинские переселенцы, на которых великий государственный деятель возлагал столь большие
надежды, - но надежды эти могли сбыться только при сохранности прежнего государства...
Один из руководителей Белой армии в Сибири генерал А.П.Будберг записал а своем известном <Дневнике>: <...телеграмма из Славгорода
(один из главных центров столыпинского переселенчества. - В.К), сообщающая, что по объявлении призыва (в Белую армию. - В.К.) там
поднялось восстание, толпы крестьян напали на город и перебили всю городскую администрацию и стоявшую там офицерскую команду>. Позже
Будберг сделал точный вывод:
<Восстания и местная анархия расползаются по всей Сибири; главными районами восстаний являются поселения столыпинских аграрников>. И
еще: <...главными заправилами всех восстаний являются преимущественно столыпинские аграрники>, которым присущи, мол, <большевистские
аппетиты>2. Заключительное соображение едва ли сколько-нибудь справедливо; белому генералу просто очень хотелось видеть во всем
враждебном влияние большевиков, - точно так же, как последние, в свою очередь, выиски-вали в любом мятеже против их власти руку
белых.
На деле же те самые люди, которые в 1919 году обеспечили своим охватившим всю Сибирь восстанием победу Красной ар-мии, менее чем
через год начали восстание против установившей-ся на сибирских просторах власти коммунистов. При этом они со-вершенно недвусмысленно
заявляли в своей выпущенной в марте 1921 года листовке: <Народ уничтожил Деникина и Врангеля, унич-тожил Колчака, уничтожит и
коммуну. С нами Бог и победа, ибо мы за правое дело>>3. То есть народ не приемлет ни белой, ни красной власти в равной мере. И те,
кто сегодня пытаются предста-вить Белую армию в качестве силы, выражавшей волю народа, попросту закрывают глаза на реальное
положение дел.
Но естественно встает вопрос о результатах самих народных восстаний, так или иначе выделявших из себя определенные зачат-ки власти,
которая вроде бы воплощала волю и интересы именно народа, а не какого-либо отдельного слоя населения России. И <махновщина>, и
<антоновщина> в Тамбовской губернии, и Си-бирское восстание 1921 года действительно породили свои власт-ные органы, пусть и
недостаточно четко оформленные. Правда, сколько-нибудь объективное изучение характера и деятельности этих <народных правительств>
только начинается.
Недавно вышла в свет книга тюменского писателя К.Я.Лагуно-ва о Сибирском (конкретнее - Тобольском) народном восстании начала 1921
года, - книга, над которой Константин Яковлевич ра-ботал много лет. Он сумел в целом ряде отношений беспристрас-тно показать
реальный ход событий, хотя - в соответствии с нынешними устремлениями - сосредоточил главное внимание на насилиях большевистской
власти и ее вреднейших (вреднейших и для нее самой) <ошибках>. Это отнюдь не упрек в адрес автора:
действия большевиков так долго и всячески <лакировались>, что стремление как можно более <разоблачительно> сказать сегодня об их
власти и вполне понятно, и всецело оправдано.
Но в книге собрано и немало сведений о действиях порожден-ной народным восстанием власти. Проклиная свергнутую на вре-мя
большевистскую власть, она объявила своей единственной це-лью благо народа. Однако, несмотря на то, что фактически эта власть
просуществовала всего лишь 38 дней, она успела (и иначе не могло быть!) издать целый ряд приказов и постановлений, которые, как
выясняется, мало чем отличались от большевистских: о <продуктовых карточках на все продукты, включая клюкву>, о <сборе> денег,
одежды и продуктов для Народной армии, о <свободе пере-движения> только между 8 утра и 6 часами вечера, о беспрекословной <сдаче
оружия>, о мобилизации всех мужчин в возрасте от 18 до 35 лет и т.д. и т.п. И за невыполнение этих требований предус-матривались
наказания <по законам военного времени>4.
Нет сомнения, что без подобных <мероприятий> власть была тогда немыслима вообще. Но книга К.Я.Лагунова убеждает, что народ не желал
самого существования власти: он лелеял мечту именно о безвластном бытии и, стряхивая с себя большевистскую власть, считал задачу
выполненной: <Отвоевав свое село, мужики разбредались по дворам...> (с. 141).
Выделившаяся из повстанцев власть создала и свои каратель-ные органы, - в частности <следственные комиссии>. Председа-телем одной из
этих комиссий был назначен сельский священник Булатников (вероятно, как грамотный человек).
<По его предложению - сообщает К.Я.Лагунов, - пригова-ривались к расстрелу коммунисты и беспартийные советские слу-жащие. Когда во
время одного из боев повстанцам удалось захва-тить в плен 27 красноармейцев, и среди крестьян разгорелся спор об их судьбе,
Булатников, узнав об этом, немедленно явился на место судилища и сразу вынес приговор:
- Всех тюкнуть.
- Не твое дело, батюшка. Уходи, - вступился за пленных один крестьянин. Но батюшка все же настоял на своем, красноармейцев
расстреляли... Приговоренных Булатниковым учителей, изба-чей, коммунистов убивали специальным молотком с напаянными зубьями и вилами
с зазубренными концами> (с. 158).
К.Я.Лагунов на всем протяжении своей книги говорит о жесто-ких насилиях большевистской власти в Сибири, но - и это делает ему
честь - не замалчивает и карательную практику противопо-ложной стороны:
<Дикая ярость, невиданные зверства и жестокость - вот что отличало крестьянское восстание 1921 года... Коммунистов не
расстре-ливают, а распиливают пилами или обливают холодной водой и за-мораживают. А еще разбивали дубинами черепа; заживо сжигали;
вспарывали животы, набивая в брюшную полость зерно и мякину; волочили за скачущей лошадью; протыкали кольями, вилами, рас-каленными
пиками; разбивали молотками половые органы; топи-ли в прорубях и колодцах. Трудно представить и описать все те нечеловеческие муки и
пытки, через которые по пути к смерти прошли коммунисты и все те, кто хоть как-то проявлял благожела-тельное отношение к Советской
власти...> (с. 104). И это не было особенностью именно сибирской повстанческой власти..."