Высоко оценивая ваш интеллект и нравственный труд на благо России, не могу не отметить тот прискорбный факт, что ваши моральные силы на исходе. Разве добрая часть из вас не общалась со мной, разве вы меня не знаете, не можете найти мой электронный адрес, спросить у наших общих друзей мой мобильный телефон и написать или позвонить? Сделать это небольшое усилие, чтобы уточнить позицию, спросить: о чем я действительно говорил, понять особенности контекста, прежде чем выносить собственное суждение?
Для вас оказалось трудным занятием прочесть концепцию закона о натурализации, и вы предпочли судить заочно.
Да, это правда, что мы с вами придерживаемся различных взглядов. Я не разделяю многих ценностей, за которые вы готовы расстреливать таких, как я. Но я готов защищать свои ценности и разъяснять позицию. Это делать приятно и достойно. А, вот, отшелушивать полуправду от почти лжи в вашем гневном приговоре авторам идеи натурализации, право, крайне неприятно.
Тем не менее, проявляя уважение и к вам, и к тем читателям, которые прочли вашу филиппику, хочу высказаться.
Но вначале прокомментирую реплику Бориса Межуева на ЖЖ, с благодарностью ему за его интеллектуальную честность.
Борис верно указывает на проблему дряхлости базовой российской идентичности. Мы с Борисом сходимся в диагнозе, но расходимся в методах лечения. Не постельный режим, а реальные вызовы позволяют формировать новую идентичность. То, что требуется нам сегодня, — чувствовать ток чужих идентичностей, а не пребывать наедине с самими собой. Ведь «цивилизационное сосредоточение» нужно понимать не как культурную необщительность, а как живой, пусть и не простой, но непрекращающийся диалог с другим, иным и чужим. Горчаковское сосредоточение, как неучастие в расточительной для России международной политике, — это совсем не цивилизационное замыкание. Замыкание России всегда приводило к отставанию и последующему поражению.
Я также знаю, что Борис всегда симпатизировал концепции Цымбурского «Остров Россия». Концепции головокружительной красоты, но опять же, исключительно умозрительной. Ну, не дадут русским отсидеться за волнами бурного Лимитрофа! Антропоток в Россию неизбежен. Так не лучше ли встретить его достойно? Более того, русские, не идущие с высоко поднятой головой на культурный фронтир, склонны скисать и мельчать, что и произошло с нами в 90-е годы.
При этом я, конечно же, не утверждаю, что Россию можно и нужно превращать в открытый всем народам проходной двор. Нет, я говорю о необходимости и возможности уже сегодня извлекать из антропотока пользу, об умении оседлывать современную международную миграцию во имя интересов русского проекта. А для этого, господа, нужно заниматься интеграцией и натурализацией. Кропотливо налаживать управление.
Уже сегодня миллионы людей в год, так или иначе приезжают в Россию и сотни тысяч ежегодно не мытьем так катаньем получают российское гражданство[i]. Как это происходит? Получают ли его те, кто действительно желателен для нас, или те, кто пошустрей? Что человек переживает на пути к заветному гражданству? На чем паразитирует коррупция? Отвечая на эти вопросы, мы принялись упорядочивать процедуры, желая сделать их более прозрачными, управляемыми и эластичными, дабы можно было оперативно принимать целесообразные для страны решения.
Борис верно подметил, что за моими ценностями маячит мое происхождение. Как человек, который вырос в Крыму, я научился куда уважительнее относиться к разным культурам, религиям и народам, чем, видимо, многие из вас. Крым учил выживать независимо от того, кому принадлежит сегодня или еще вчера принадлежал полуостров. И для нас, крымчан, кажется детским страх перед анклавным соседским проживанием. Крым большую часть своей истории жил анклавно. Анклавное расселение легко переваривали все империи и многие исторические регионы. Анклавная чересполосица всегда была присуща российскому Поволжью и Северному Кавказу. Раньше с этим видом расселения правители могли справляться, а теперь что, — не могут?!
Все эти страхи — страхи исключительно западного общества, предпочитающего ослабленные идентичности, из которых легко варить демократический компот. Русским эти страхи не свойственны.
Поэтому и к исламу я отношусь спокойнее вас. Меня он не страшит. А дружба с мусульманами меня укрепляет. Скажу больше, если что и потопит корабль «Русского Архипелага», так это не ислам, а этнонационализм.
Убежден, что этнонационализм — это смерть России. Той России, которую я знал с детства, России, полной украинцев, кавказцев, тюрок и евреев, России, наступающей на пятки другим народам, а не трясущейся от их присутствия. России, не жадной до места, а открытой для инородцев. России, народ которой беспрепятственно и многократно за свою жизнь перемещается по огромной стране, потому что перемещение — это и есть свобода, а оседлость в России рано или поздно вела к порабощению.
Напомню вам, господа, что пространственная подвижность и даже неприкаянность — это не просто право и ценность, но в истории монотеизма это еще и религиозный долг. Авраам по требованию Всевышнего оставил отца своего и землю предков, чтобы стать странником, он был «пришельцем» и «поселенцем» (Быт.23.4) в той земле, которой предстояло стать землей обетованной. Моисей превратил оседлый еврейский народ в народ странствующий, и это было средством превращения кучи рабов в монолитный Израиль. Иисус создал общину, которая не оставалась на одном месте, а затем членов этой общины, апостолов, разослал во все стороны мира проповедовать, исцелять и изгонять бесов. Мухаммед начал с хиджры, а праведные халифы продолжили его дело.
Повышение мобильности населения и, в первую очередь, внутренней мобильности граждан России я полагаю высочайшей ценностью, за которую и борюсь. Когда наши люди начнут свободно и необремененно перемещаться в пределах страны, переезжая туда, где власти создают для них наилучшие условия для жизни, работы и учебы, это запустит региональную и крупногородскую конкуренцию за людей. И это движение свободных людей гораздо быстрее приведет к тому, что качество жизни и качество городской среды станет реальным предметом региональной и муниципальной политики.
В тот момент, когда русские люди восстановят свою первоначальную подвижность (напомню слова Ключевского: вся история русского народа — это история колонизации), они перестанут бояться мигрантов. Будучи способными самостоятельно менять условия жизни, они с уважением и пониманием отнесутся и к тем, кого судьба отправила за тридевять земель.
Поэтому я, сын московских русских, щирых украинцев, самостийных поляков и понтийских греков утверждал и буду утверждать в дальнейшем: сила русских — в способности к масштабной наступательной аккультурации и ассимиляции.
«Русский» — это единственное в нашем языке существительное, образованное от прилагательного, характеризующее народ. Потому что русский — это итог проектного существования, это слово и дело, а не почва и кровь. Всякая попытка утвердить почвенную историю России превращает ее в окраину Европы.
И получается, что всякий, кто хочет уничтожить пятивековой механизм русского наступления — не просто трус, он — враг. Я говорю эти слова не в личном залоге (в отличие от моих оппонентов), но в залоге позиционном. Ваша позиция, господа, — измена России! Хоть сами вы — люди, искренне любящие Россию. Но что делать, фараон тоже любил Египет, да только народ лучше было отпустить. Вот я и вам говорю: не препятствуйте движению людей и их желанию иметь лучшую долю. Избавьте людей от остатков крепостного права.
Да, мои ценности расходятся с вашими. Для меня «Россия для русских» — либо бессмыслица (если «русское» понимается проектно, а не этно-национально), либо обыкновенное предательство исторического наследия России, основанного на непрекращающейся колонизации, неукротимом движении к естественным географических пределам, а, значит, к вбиранию в свой состав десятков и даже сотен народов. Русским становился всякий участник этой истории, этого грандиозного дела освоения Северной Евразии. Для меня, как крымского русского, история современной России должна строиться вокруг доставшейся нам в наследство программы.
Нужно русским быть, а не зваться. Цивилизационная трусость русским не к лицу. Когда русский проект в силе, он окрашивает в русское «всяк сущий в ней язык». Когда русское ослабевает, оно ищет нору, куда бы ему забиться и забыться. Лозунг «Понаехали тут!» — роспись в собственной слабости. Лозунг «Кто с нами? Айда к нам!» — свидетельство силы.
Веками Россия принимала в свой состав народы с их землями. Теперь положение изменилось: принимать народы приходится на свои земли. И смена демографической модели, о которой столько сказано[ii], не является условием сворачивания проектного курса и началом жизни в цивилизационном заточении.
* * * *
Мои ценности останутся моими ценностями, а законопроект будет жить своей жизнью.
Разработчики хорошо понимали, что законопроект — это документ «политического благомыслия» и компромисса (желательно без утраты генеральной линии). Поэтому положения законопроекта достаточно консервативны, чтобы обеспечить преемственность.
Никто из разработчиков никогда не говорил о необходимости предоставления избирательных прав людям, не имеющим вида на жительство или разрешения на временное проживание[iii]. Миллионы гастарбайтеров, которых так боятся члены «Русского клуба», как правило, не имеют и не нуждаются в этих статусах. Они обладают первичным натурализационным статусом временного пребывания и разрешением на работу. Более того, большинство гастарбайтеров в России нелегалы, т.е. у них проблемы даже с первичным статусом. Так каким же образом они могут участвовать в местном самоуправлении?!
Никто из разработчиков никогда не говорил о том, что иностранный гражданин или апатрид должен обладать «полнотой экономических и политических прав» (цитирую вас, господа). Напротив, сама идея «натурализационного коридора» по сути своей означает последовательное вхождение в эти права (!). Господа, ну нельзя же проявлять такую интеллектуальную халатность! Что у вас произошло с мышлением, что вы не в состоянии отличить журналистскую небрежность (на которую вы и опираетесь в своих суждениях) от тезиса разработчиков?!
Цитирую ваше коммюнике: «членами «Русского Клуба» было констатировано, что создатели проекта закона «о гражданстве и натурализации» ни словом не обмолвились об одной из важнейших проблем связанных с гражданством в современной России — праве на гражданство России, возвращение и ускоренную натурализацию русского населения стран СНГ». Господа, если бы вы свое суждение вынесли, прочитав не только текст журналистки «Ъ», которая почему то об этом предпочла ничего не написать, но хотя бы посмотрев статьи по итогам пресс-конференции в «НГ» и «Российской газете», вы бы такую реплику не допустили. Поэтому грош цена вашему пафосному выводу: «члены «Русского Клуба» усмотрели подтверждение своего предположения о том, что целью проекта является не решение экономических проблем России, а изменение ее национально-демографического состава, дерусификация страны». Когда меня в юности учили психиатрической диагностике (всегда с некоторой теплотой вспоминаю эти времена), достаточно было этого абзаца, чтобы задаться вопросом о наличии паранойяльного симптома.
Утверждение, что «русское население современной России неконкурентоспособно и должно быть замещено каким-то другим», — так это же вы говорите, но не мы! Может быть так прорываются ваши личные страхи? Вы действительно боитесь, что население в России настолько ослабло, что будет замещено другим населением (причем непременно исламским!)? Если вы боитесь, так и свидетельствуйте об этом прямо! Мол, нам страшно, мы чувствуем, что мы слабее любого таджика, узбека и тата, и мы не знаем, что нам делать с нашим страхом. Говорите о себе, потому что иные ваших страхов не разделяют, видя как Москва, в последние годы приукрасилась, силами трудовых мигрантов.
Что делать, но мы действительно не боимся конкуренции со стороны центрально-азиатской и кавказской рабочей силы, мы также не боимся и того, что наши дети с детства будут слышать не только русскую речь, и мы не боимся, что не только маковки православных церквей будут золотить небо России.
Так чему же действительно посвящен законопроект?
Законопроект посвящен упорядочиванию ситуации с многочисленными натурализационными статусами и траекториями, созданными российским законодателем за последние пятнадцать лет. В стране сложилась ситуация, когда правила предоставления натурализационных статусов регулируются разными законодательными актами, созданными в разное время с опорой на различные ценности.
Будучи скорректированными и отлаженными по отдельности (как это сегодня и происходит), законодательные и подзаконные акты вступают в противоречие друг с другом, что самым пагубным образом сказывается на системе управления процессом натурализации.
Приведу только два примера, взятые из нашей концепции законопроекта:
1. В ситуации, когда закон о гражданстве поощряет отдельные категории иммигрантов, предоставляя им возможность быстрого получения российского гражданства, положение о статусе РВП тормозит натурализационный поток. Речь идет не только и не столько о сложности оформления статуса, сколько о нерациональном механизме квотных ограничений. Поправки в закон о правовом положении иностранных граждан, принятые 18 июля 2006 года (№110-ФЗ) отменили квоту на получение РВП для стран с безвизовым въездом, соответственно, квота была установлена только для стран дальнего зарубежья и составила 52723 разрешений. Поправками от 6 января 2007 года (№2-ФЗ) к поправкам, которые еще не успели вступить в силу, квоту для безвизовых стран вернули, в тоже время вопрос об увеличении общей квоты даже не был поставлен. Кроме того, те, кто уже имеет статус РВП могут лишиться его, так и не успев сделать следующий шаг к гражданству, поскольку общее количество имеющих статус будет приводиться в соответствии с новой (мизерной) квотой.
2. После вступления в силу 15 января новой редакции закона «О правовом положении иностранных граждан» лица, прибывшие в безвизовом порядке, имеют больше возможностей для трудовой мобильности, чем лица, уже живущие в стране со статусом РВП. Приехав в страну, став на учет по месту временного пребывания и получив разрешение на работу (оформив его на несколько месяцев), иностранный гражданин может затем переехать в другой субъект РФ и, получив разрешение на работу, работать у другого работодателя. Имеющий статус РВП не может работать вне пределов субъекта, в котором разрешение получено. (Кроме особых случаев предоставления права на работу и/или смены субъекта РФ).
* * * *
Еще в 2002 году мы с Борисом Межуевым сформулировали тезис о первенстве натурализации, согласно которому, именно политика натурализации должна определить стратегию миграционной (иммиграционной) и интеграционной (адаптационной, аккультурационной) политик. Только ответив на вопрос: кого страна и народ хотят видеть в качестве своих сограждан, можно определиться в отношении тех, чей приезд в страну поощрять, а чьему — препятствовать.
С тех пор я развиваю это положение, и данная законодательная инициатива является последовательным воплощением сказанного ранее.
Какие, к примеру, вопросы мы задавали себе и другим участникам предварительного обсуждения законопроекта:
— Что происходит с человеком, много лет ожидающим реализации права стать гражданином РФ? Где он все это время находится, чем занят, каково его имущественное положение, в чем заключаются его права и обязанности? Путь к гражданству комфортен и человек, прошедший его, полон благодарности новой родине? Или установленные пути гражданству вызывают исключительно негативные чувства к стране приема?
— Действительно ли получивший российское гражданство интегрируется в принимающий социум? Действительно ли начинает считать страну нового гражданства своей родиной? Что означает вхождение в политическое сообщество и приобретение позиции деятельного члена политической нации?
— Означает ли короткий путь получения гражданства реальное огражданствление иностранца? Гарантируют ли долговременные процедуры приема в гражданство качество натурализационного процесса?
— Можно ли, не будучи de jure гражданином, участвовать в политической жизни страны или, хотя бы, муниципалитета? С какого момента постоянному жителю страны должны быть предоставлены политические права, хотя бы в урезанном состоянии?
— Как относиться к тем миллионам (десяткам миллионов) жителей страны, которые не будучи гражданами, тем не менее, составляют существенную долю экономического и социально-активного населения?
В процессе получения ответов на эти и подобные им вопросы возникает необходимость рассмотрения натурализации более широко, не только в качестве известной процедуры предоставления гражданства «на основе личного заявления», но — и это в первую очередь! — как процесса движения через промежуточные натурализационные статусы, оканчивающегося приобретением гражданства.
Другим основанием для пересмотра роли и полномочий политики натурализации является сложившаяся в России ситуация, когда законодательство, регулирующее процессы миграции и приобретения гражданства, не позволяет контролировать путь иностранного гражданина к гражданству.
Современное государство должно уметь управлять не только процессом получения гражданства и замечать не только собственных граждан. Конкурентоспособное государство должно:
— управлять процессами получения всех натурализационных статусов;
— оперативно выделять отдельные категории иностранных граждан и формировать для них натурализационные траектории (коридоры);
— единообразно нормативно дифференцировать правовой статус всех кто постоянно, долговременно или кратковременно проживает, трудится, служит и получает знания (учится) на его территории.
Иностранные граждане-резиденты образуют огромную массу людей, необходимых национальной и региональной экономикам, от них зависит экономическая и политическая конкурентоспособность страны, включенность в различные международные процессы.
Поэтому, натурализация в узком смысле предоставления гражданства — лишь верхушка айсберга. Необходимо через призму натурализации увидеть формирование всего массива населения страны, который условно состоит из двух частей: «политических» граждан (граждан страны в буквальном смысле этого слова) и «экономических граждан» — иностранных граждан, обладающих тем или иным натурализационным статусом и участвующих в создании экономического могущества страны.
* * * *
Очевидно, что наши многочисленные критики плохо знакомы с российским законодательством, в том числе, с правилами налогообложения иностранцев.
Господа, инициатива сенатора Слуцкера, которого вы огульно обвинили в экстремизме, касается налогообложения финансовых нерезидентов. Парадокс, но все те, кого вы так боитесь, т.е. все те, кто находится на территории России более 183 календарных дней, имеют такие же обязательства по налогам, как и граждане России! Причем, каким бы натурализационным статусом они на этот момент не обладали! И только кратковременные мигранты, они же — финансовые нерезиденты, облагаются по 30% ставке НДФЛ.
Вы, возможно, этого не знали. Но это так.
Сделаем вывод.
Российское законодательство не поощряет кратковременную занятость, связанную с кратковременным пребыванием в стране. Возникают вопросы: почему? Существует ли в этом какая-либо рациональность? И каковы последствия?
Во-первых, такое налогообложение препятствует вовлечению в экономику страны высококвалифицированного креативного труда, который в принципе не собирается долго «околачиваться» в какой-то определенной стране мира и обладает высокой пространственной мобильностью, что является его неотъемлемой характеристикой. Если мы хотим извлечь из процесса глобализации преимущества, данная категория трудовых фрилайнеров нам необходима.
Во-вторых, такое налогообложение с высокой степенью предсказуемости загоняет кратковременную занятость в теневой сектор. Большинство сезонных рабочих, к примеру сельскохозяйственных, подпадают под эти критерии. Трудно себе представить забитого поденным трудом батрака, желающего (да и обладающего такой возможностью) платить 30% подоходный налог. Мы без труда может представить, как это положение сказывается и на других видах работ, в частности, строительных[iv].
Поэтому в ряде стран имеется дифференцированная шкала налогообложения, которая позволяет регулировать привлечение иностранной рабочей силы, исходя из представлений о рыночном спросе на отдельные профессии и виды занятости. В частности, привлекать с/х рабочих на максимально упрощенных условиях (делается это для того, чтобы потом не платить субсидии фермерам в связи с нерентабельностью их «существования»).
Может кто-то думает, что в России 30% НДФЛ на финансовых нерезидентов вводился с учетом вышесказанного?
Разработчики законопроекта заставили хотя бы некоторых российских политиков задуматься над моральным императивом: государство не должно брать деньги за услуги, которые не собирается предоставлять. В системе нашего законодательства данный принцип не исполняется. Там где этот принцип работает, статус нерезидента с точки зрения налоговых обременений, как правило, менее затратен.
* * * *
Становится понятно, что при всем желании никакое «привилегированное сословие» из иммигрантов не получится. Зато откроется внятный путь к гражданству — венцу политических прав.
Словом, господа, учите матчасть! Чтобы ваше праведное возмущение не основывалось на собственных фантазиях и страхах.
От всего сердца желаю вам душевных сил, достаточных для противостояния соблазну заочного суда. Всегда рад ценностному диалогу.
По-прежнему ваш согражданин по Российской Федерации, и извечный член «Русского Архипелага»,
Август, 2007 г., Севастополь
[i] Приведем статданные о количестве лиц, приобретших гражданство РФ в 1992-2005 гг.:
[iii] Возникает законный вопрос столько же таких счастливчиков? Ольга Выхованец любезно предоставила следующие данные (округлены до тысячи): в 2005 году в РФ проживало со статусом РВП (разрешение на временное проживание, дается на три года, право участия в выборах по существующему законодательству не дает) 174 тыс. иностранных граждан в том числе: из Украины — 56 тыс., из Узбекистана — 52 тыс., из Армении — 16 тыс., из Китая — 550 чел, из Кореи — 92 чел, из Вьетнама — 684 чел, и еще из десятка стран по мелочи.
Проживало со статусом ВНЖ (вид на жительство по существующему российскому законодательству дает право участия в местных выборах (избирать) и референдумах) — 130,5 тыс. человек.
Квота на получение РВП на 2006 год — 107 425 разрешений.
Следовательно, чуть меньше 150 тыс. человек в настоящий момент согласно нормам российского законодательства по факту являются участниками избирательной системы. Если бы норма нового законопроекта вступила в силу сейчас активное (но не пассивное!) избирательное право обрели бы еще 200 тыс. чел. Воистину говорят: у страха глаза велики.
[iv] В российском законодательстве употребляются две никак не соотносимые категории: «налоговый нерезидент» и «иностранный гражданин, временно пребывающий в РФ». Первая категория определена сроком пребывания в стране в течение календарного года, а вторая ограничена получением более высокого натурализационного статуса (РВП). Это пример еще одной нормативной неурегулированности.
Как модератор «Русского Клуба» я хотел бы разъяснить некоторые Ваши недоумения, касающиеся нашего коммюнике от 2.08.2007, для которого Вы придумали изящное название «тревожное коммюнике».
Первая Ваша претензия состоит в том, что у Вас никто не стал выяснять что случилось методом телефонного созвона. Это было бы уместно, если бы какая-нибудь газета опубликовала бы какую-то информацию о Вашей частной жизни и мы по каким-либо причинам решили на этот предмет высказаться. Но речь шла о Вашем публичном заявлении, обнародованном, как мы на тот момент считали, авторитетным изданием — газетой «Коммерсант». Приведена была Ваша прямая речь. Так что у членов РК было достаточно оснований полагать, что речь идет об ответственном высказывании и серьезной информации. Раз это не так, то Ваши претензии должны быть адресованы не нам — прореагировавшим на общественно значимое событие, а дезинформировавшей общественность газете. Если, конечно, речь шла об дезинформации газеты, а не о чьей-то информационной провокации.
Далее, Вы развернуто излагаете своё «кредо». Это вызывает и уважение (всегда лучше честно исповедовать свои взгляды и убеждения) и, в то же время, недоумение. Наша критика не была направлена против Ваших убеждений, а предостерегала против попытки воплотить очень субъективные убеждения в объективный документ — закон Российской Федерации. Аристотель называл закон «разумом без страсти». Впрочем, греческий опыт показывает, что закон может быть и наполнен страстью, если он выражает волю большинства в демократическом государстве, волю правящего слоя в олигархическом или волю суверена в монархическом.
И в этом смысле, Ваше честное изложение кредо, как ни парадоксально, работает против Ваших законодательных инициатив. Оно явно показывает «страстность» и пристрастность Вашей позиции, мало соответствующей логике объективного законодателя. Однако как эта страсть может стать законом? Я ничего не слышал, чтобы Вы были нашим монархом или советником некоего монарха. Мы оба с Вами знаем, что Ваши убеждения в значительно меньшей степени соответствуют убеждениям большинства граждан РФ, чем даже убеждения членов Русского Клуба, 60% граждан России расценивают миграцию как негативный фактор. Значит ли это, что Ваше кредо является выражением позиции некоего олигархического слоя? Это я могу допустить, но и большинство граждан России, и ее лучшие люди, и даже государственная власть, по крайней мере на словах, выступают за демонтаж какой-либо олигархии… Так что и в этом случае мысль о том, что некий закон является выражением субъективного кредо его автора, не способствует одобрению такого закона.
Так что спор о наших «кредо», спор о том, что лучше для России, тут стоит не на первом и даже не на втором месте. Мы спорили не с Вашими убеждениями и вообще не с Вами, а с определенной системой суждений касательно миграции, какое бы идеологическое основание под ней не лежало. Если Вы прочтете стенограммунашего обсуждения, Вы заметите, что Ваше имя упоминается отнюдь не часто и мы далеки от какой-либо демонизации.
Поэтому, относительно Вашего кредо мне хотелось бы сделать только три частных замечания.
Первое. В качестве опыта гармоничного сосуществования народов в терпимости и взаимном уважении Вы ссылаетесь на опыт человека, выросшего в Крыму. Вы родились, насколько мне известно, в 1967 году. Поэтому говорить о том, что Вы росли в системе естественно сложившегося многонационального сосуществования, не приходится. Этнодемографическая ситуация, которую Вы застали в Крыму, сложилась в результате волевых и целенаправленных действий, совершенных в 1944 году, резко ослабивших один из основных элементов тамошнего этнического баланса и серьезно сокративших некоторые другие. Тот Крым, к которому Вы апеллируете как к образу детства — это Крым после депортации ряда этнических общностей и до их возвращения. Если Вы апеллируете к такой модели решения этнических недоразумений в современной России, то многие, возможно, с Вами согласятся. Но тогда надо решить — кого будем депортировать?
А современный Крым, Крым после отмены там советских паспортных ограничений, и Вы это знаете лучше меня, — это Крым с разбалансированными этническими отношениями. Это варваризация населения. Это вырубаемые на корню виноградники на самозахваченных территориях. Это постоянное чувство таящейся опасности, позитивное преодоление которых видится многим (насколько я помню по прежним публикациям — и Вам) в интенсификации воздействия русского начала, а никак не в раздувании мультинациональности, которая уже сейчас ставит регион на грань катастрофы.
Второе. Ваши апелляции к Священному Писанию. Многие, наверняка, усмотрят здесь повод для антисемитских и антибиблейских выпадов, кто-то напомнит, что в Вашей логике уместно говорить и о геноциде коренного населения — персов, устроенном Эсфирью и Мордехаем. Но мне как христианину такой антибиблеизм, разумеется, не близок. Разумней указать на то, что Ваше использование библейских образов не является корректным и экзегетически недопустимо в христианской традиции. И Авраам, и Ветхий Израиль, несомненно, передвигались с места на место, вели кочевую жизнь. В Новом Завете то же свойство — «не имамы пребывающего града» относится и к Новому Израилю – Церкви Христовой и к Народу Божию — Христианам. Никакого другого Израиля и никакого другого Народа Божия, согласно христианскому учению, не существует. А все человеческие народы, напротив, мыслятся Писанием оседлыми. Не случайно говорит Господь: «Идите и научите все народы». Не народы должны передвигаться и приходить к апостолам, а апостолы должны придти к народам.
Если Вы не приписываете всем мигрантам в Россию апостольского звания(такое звание ныне преемственно храниться Русской Православной Церковью, единственной законной преемницей апостольской духовной власти в России), то использовать библейские образы для обоснования необходимости миграции в Россию иноэтнических и иноверных элементов, по меньшей мере, странно и для православного сознания – недопустимо.
Далее, еще более странной представляется Ваша апелляция к образу фараона, не желавшего выпустить еврейский народ за пределы земли Египетской и за то потопленного в Чермном море. Начнем с того, что церковное учение понимает эти события в духовном истолковании, как образ выведения Сыном Божьим Своего Народа – Церкви, из мира сего, где властвует Сатана, и потопления греха в купели крещения. Если Вы хотите сказать, что трудовые мигранты в Россию являются новым Народом Божьим, то такое толкование странно, неприемлемо и вновь возникает вопрос, стоит ли основывать российское миграционное законодательство на странной религиозной позиции, не имеющей ничего общего с учением традиционных для России конфессий. Если же Вы хотите понимать эти события буквально, то упрек в позиции «фараона» следует адресовать как раз Вам. Это именно Вы стремитесь «удержать» трудовых мигрантов на нашей земле и заставить их работать на нашего бизнес-фараона и его финансовые пирамиды. Напротив, мы выступаем за то, чтобы граждане России никого не удерживали, свои трудовые проблемы решали сами и на рабском труде свое благополучие не основывали, поскольку это чревато «казнями египетскими», равно как и тем, что у нас уведут всё золото, как увели его у египтян пошедшие за Моисеем евреи, устроив (опять же, если понимать библейские образы с излишним буквализмом, которого Святые Отцы не рекомендовали) самое крупное ограбление в истории.
Наконец, третье, самое принципиальное возражение, касается Вашей интерпретации русской истории как «непрекращающейся колонизации, неукротимом движении к естественным географических пределам, а, значит, к вбиранию в свой состав десятков и даже сотен народов». В этом пункте у нас не существует никаких расхождений. Мне также представляется, что основная идея русской истории состоит в неукротимом колонизационном порыве, в распространении России, в создании величественного Русского Пространства, причем даже особых «естественных границ» я для этого пространства не усматриваю. Мне представляется великолепной формула нашего замечательного этнографа Т.Б. Щепанской: «русские — движущийся этнос с самосознанием оседлого».
Однако, заявив этот близкий и мне, и другим членам «Русского Клуба» тезис, Вы далее ставите его с ног на голову и говорите совсем не о колонизационном движении русских за пределы самих себя, а о колонизационном движении иностранцев в сердце России. Вы выдвигаете представляющийся мне абсурдным тезис, что вместо того, чтобы собирать территории, Россия должна собирать народы. Ничего общего с историческим призванием русской цивилизации Ваш тезис не имеет.
Русские распространялись по Евразии не для того, чтобы обрести некую недостающую нам многонациональность, а для того, чтобы избавиться от этой «многонациональности», регулярно атаковавшей нас из Великой Степи и в частности из любимого нами Крыма, угонявшей русских людей десятками тысяч в рабство, грабившей и требовавшей «выхода», то есть дани. История Русского народа и государства в XVI-XIX веках — это цепочка ликвидаций различных иноэтнических образований на наших границах, создававших угрозу нормальному и мирному течению русской жизни — будь это постордынские ханства, Крымское ханство, набеговая экономика горских республик и имаматов Кавказа, рабовладельческие режимы Средней Азии.
За редкими исключениями, вроде депортации черкесов 1864 года, уничтожение источников антицивилизационного поведения не сопровождалось избавлением от народов. Русские и в самом деле готовы были и мирно сосуществовать, и ассимилировать другие народы, для ускоренной колонизации новороссийских степей приглашались и сербы, и немцы, и убытка от этого также не было. Но все это происходило в ситуации, когда главным и по сути единственным движущимся этносом в России были сами русские. Наоборот, всякую подвижность других народов — будь то кочевников-калмыков, любителей набегов кавказских горцев или диаспорального народа – евреев, Российская Империя старалась тем или иным способом ограничивать. И это, кстати, объясняет нам, что политика «черты оседлости» была не каким-то специальным антисемитским актом, а лишь одним из инструментов прекращения передвижения народов по России, в том же ряду, что и переселение кавказских горцев на равнины или торможение кочевых перемещений монголов. Русские двигались по бескрайнему русскому простору, остальные осаживались на местах.
Предлагаемая же Вами парадигма перемещения населения противоестественна для русской этнической психологии и цивилизационного сознания. Вы предлагаете русским оставаться на месте и смотреть, как к нам, в наше пространство перемещаются сотни народов. Причем это сопровождается не приращением пространства, а его потерей, не расширением, а сжатием. Ничего, кроме массового взрыва, кроме начала серии все более масштабных русских бунтов такая политика и такая идеология не дадут.
Один из психологических секретов русского перемещения состоит в том, что нам не хватает пространства, нам слишком тесно. И экстенсивное освоение территории было испокон веков главным способом смягчить эту тесноту. И вдруг Вы предлагаете не только не уменьшать ее, но и увеличить, сделать наш мир еще более тесным и физически и психологически, полагая иноэтническую миграцию некоей ценностью и приобретением. Той же ценностью может быть завоз нескольких тонн динамита в дом с газовой горелкой.
Не делать наше пространство еще более тесным, не «собирать народы», как предлагаете Вы, нам сегодня надо, а напротив — расширять наше пространство. Если не политически, то хотя бы чисто психологически, если не на суше, то хотя бы на море-океане. В этом смысле одна арктическая экспедиция с заявкой претензии на обширную, пусть и морскую территорию, стоит в плане психологической реабилитации русских и возрождения Русского Большого Проекта в сотни раз больше, чем изготовление любых рецептов этнического коктейля. Не будь, кстати, такой экспедиции и многих других подобных акций последнего времени, реакция общества на вашу инициативу была бы еще более болезненной, острой и агрессивной.
Однако от обсуждения идеологии давайте вернемся к практике связанной с предлагаемой Вами концепцией закона о натурализации. Вы утверждаете, что «никто из разработчиков никогда не говорил о необходимости предоставления избирательных прав людям, не имеющим вида на жительство или разрешения на временное проживание. Миллионы гастарбайтеров, как правило, не имеют и не нуждаются в этих статусах». В данном случае Вы явно подменяете заданность данностью. Сегодня гастарбайтеры не нуждаются в этих статусах, поскольку ничего за ними не видят. Инициативами по участию в выборах и налаживанию самоуправления вы предлагаете им определенную приманку для того, чтобы законным или незаконным (будем реалистами) путем они приобретали вид на жительство.
Вся идея закона, который вы отстаиваете, состоит в создании максимально комфортного, «зеленого коридора» для вовлечения в Россию большого числа мигрантов на максимально легких условиях. И для создания этим мигрантам юридических зацепок, которые не позволят на законных основаниях потребовать от них покинуть страну в случае индивидуального или группового нежелательного поведения. Вспомним двухгодичной давности волнения во Франции. Основной проблемой для французских властей было то, что бунтовавшие по формальному своему статусу в большинстве своем были… французскими гражданами, а соответственно указать им на дверь оказалось не так просто.
Но с гражданина хоть можно спросить по собственным законам. Ваш проект в этом смысле еще абсурдней — Вы предлагаете сделать привлекательным для мигрантов максимально высокий миграционный статус, но статус к тому же без гражданства. То есть, дать права не возложив полноты обязанностей, на что Вам и было указано в коммюнике «Русского Клуба».
Далее Вы весьма эмоционально осуществляете «психоанализ» наших страхов по поводу неконкурентоспособности русского населения в России и обвиняете нас в том, что мы боимся, что оно не выдержит конкуренции с гастарбайтерами. Мы действительно боимся, страх перед опасностью – нормальное свойство сохранения человека. А вот Вы здесь лукавите, делая вид, что не понимаете, о каком страхе идет речь. Речь идет не о страхе проиграть «в честной борьбе», а именно о страхе перед недобросовестной конкуренцией. Во-первых, Вы не можете не знать, что достаточно часто конкуренция мигрантов с «местными» осуществляется при помощи недобросовестных приемов – прямого насилия, демпинга, коррупции и т.д. В ситуации, когда одна сторона вынуждена вести добросовестную конкуренцию, а другая ограничениями не связана, то страх проиграть является вполне естественным.
Вам же прекрасно, думаю, известно, что «русских дворников» (или татарских дворников, как это было до революции) на улицах крупных городов России нет совсем не потому, что они не хотят идти на эти должности, а потому, что граждан России с местной пропиской на эти должности не принимают. У них есть права. Им полагается соцпакет. Им придется выплачивать полную зарплату, принимать от них больничные. Не так давно корреспондент одной крупной российской радиостанции пробовал устроиться на работу дворником в Москве и не смог это сделать… из-за своей прописки. О какой «честной конкуренции» в этом случае может идти речь.
Миграционное законодательство является одним из средств «антимонопольного регулирования» и ограничения этой недобросовестной конкуренции. Именно поэтому и по логике и по смыслу оно должно являться ограничительным, стесняющим свободу действий мигрантов, направляющим их деятельность на благо социума как целого. Если же решать с помощью такого законодательства идеологические и социокультурные задачи, излагаемые Вами, то исполнения миграционным законодательством основных «антимонопольных» функций, обеспечения честной трудовой конкуренции, ждать не приходится.
Нельзя не приветствовать выражаемое в вашей концепции желание каким-то образом урегулировать многочисленные противоречия современного миграционного законодательства. Однако стремление урегулировать их за счет упрощения и снятия максимального числа ограничений — это принципиально ложный путь и в законодательстве и в миграционной политике. Политика в любой области основывается на создании максимально большего количества максимально гибких и разнообразных инструментов воздействия на ситуацию. Государство - сложный прибор, посложнее и поезда и самолета и оставлять его с одним «стоп-краном» - ехать или не ехать, довольно странно. А любые упростительные процедуры ведут именно к возникновению ситуации стоп-крана – либо лететь по дороге замещающей миграции со скоростью 300 км/ч., либо стоять.
Что действительно нужно России в области миграционной политики – это система разных «скоростей» разных антропотоков и надежная система «стрелок» и «светофоров». Последнее практически буквально. Страна должна быть разделена на три миграционных зоны. «Зеленую», где существует объективный недостаток рабочей силы, «желтую», где миграция допустима и «красная», где она признается опасной для социальной ситуации и где и без того существует пренаселение. Внешний мир также должен быть разделен на три миграционных зоны — зоны, откуда миграция приветствуется, зоны, откуда она допустима, и зоны откуда она нежелательна по тем или иным причинам (уже переизбыток мигрантов оттуда, угроза с их стороны национальной безопасности России, как это имеет место в случае с китайцами в Сибири и на Дальнем Востоке, и т.д.). Наконец, профессии и навыки мигрантов также должны быть разедлены на три категории — те, чье пребывание в России желательно и необходимо, те, чье пребывание допустимо и те, чье пребывание опасно или нежелательно в виду переполнения соответствующей ниши, создаваемой взрывоопасной ситуации и т.д.
Грамотным переключением этих трех «светофоров», сильной миграционной политикой государства мы и в самом деле чего-то можем добиться. Трусливой и половинчатой политикой квотирования или слабой политикой устранения ограничений мы не добьемся ничего, кроме масштабного социального взрыва.
Хотя, боюсь, что для Вас это не аргумент, как по идеологическим причинам, так и потому, что в Ваш «символ веры» входит положение о том, что «иностранные граждане-резиденты образуют огромную массу людей, необходимых национальной и региональной экономикам, от них зависит экономическая и политическая конкурентоспособность страны, включенность в различные международные процессы». Этот тезис Вы не доказываете и полагаете очевидным. Хотя в нашем «тревожном коммюнике» и в других документах и выступлениях мы указали как на первостепенную проблему именно на спорность этого тезиса, тезиса, что Россия нуждается в мигрантах и от них зависит ее конкурентоспособность.
Для «Русского Клуба» этот тезис является более чем спорным. Вы никак не отреагировали на наш тезис (являющийся, на самом деле, ключевым), что трудовая миграция гастарбайтеров понижает качество труда в современной Россиии тем самым объективно тормозит процессы технологической и институциональной модернизации нашего хозяйства, основывает его на примитивной рабочей силе и, по сути, рабском труде.
Чтобы не быть голословным, приведу один пример. Я, как и любой нормальный человек, люблю чистоту на улицах и раздражаюсь, когда на улице мусорят. Чтобы бороться с мусором есть несколько способов. Первый – карать тех, кто мусорит и воспитывать культуру поведения. Второй – создать технологии, позволяющие мусор убирать или аккуратно выбрасывать. Третий – послать человека, который бы этот мусор собрал в пакетик. Третий способ наиболее прост, но и наиболее нерационален, особенно если человек с пакетиком занимается этим не на субботнике, а по основной специальности. Так вот, с недавнего времени я постоянно вижу на улицах Москвы, по крайней мере в своем районе, этих людей в оранжевом и с пакетиками. Они кланяются каждому выброшенному фантику и аккуратно складывают его в пакет. В результате на улицах моего района сейчас относительно чисто, гораздо чище, чем в 90-е, хотя может быть и менее чисто, чем в 1980-е. Но какой ценой покупается эта чистота? Ценой по сути рабского труда, ценой наркозависимости нашего общества от неквалифицированного труда, ценой неспособности развивать технологичные средства обеспечения своего комфорта. Думаю, что большинству граждан России чистота улиц такой ценой не нужна, они предпочтут другой способ либо смирятся с может быть более захламленными улицами, но и с отсутствием взрывоопасной массы людей, которые вне зависимости от того, какие статусы вы им дадите, так и останутся массой «рабов» по своей роли в трудовом процессе.
Кто заинтересован в обратном? В обратном заинтересованы, говоря на языке мировой капиталистической экономики, фирмы, то есть большие и маленькие частные компании принципом которых является снижение своих производственных издержек и максимизация прибылей. Сколько можно сейчас услышать «коммерсантов», которые кричат, что им все равно есть регистрация у их рабочих или нет, им главное, чтобы можно было платить меньше. Нормальная логика нормальных коммерсантов современного капиталистического мира. Мира, в котором фирмы снижают свои издержки за счет их экстернализации.
Что это означает. Это означает, что сами издержки никуда не исчезают, просто они сбрасываются с баланса фирмы на баланс государства, которое и существует в этой системе как инструмент экстернализации издержек. К таким издержкам относятся и затраты на создание национальной инфраструктуры, и на ликвидацию экологического ущерба, и на социальную стабильность. И крики предпринимателей о том, что «мигранты дешевле», негласно предполагают, что выгодополучателем этой дешевизны будут фирмы, а нести издержки, сопутствующие этой дешевизне, — государство и общество. При этом, разумеется, большинство фирм требует от государства взять эти издержки полностью, не заставлять их расплачиваться ни в какой – ни в прямой, ни в косвенной форме. Именно на этом и основана либертарианская философия «слабого государства». На самом деле – это философия не слабого, а напротив – ненормально сильного государства, которое каким-то чудом ухитряется нести многочисленные экстернализованные издержки, не требуя никакой материальной компенсации с предпринимателей.
В миграционном вопросе мы сталкиваемся с той же проблемой. Кто будет платить за «абсорбцию»? Кто оплатит мероприятия государства по интеграции трудовых мигрантов в общество? Кто покроет убытки, сопровождающие их дешевизну для «попа» по сравнению с русским «Балдой»?
Логика Вашего законопроекта совершенно понятна, — вы считаете, что такие издержки должно нести российское общество как целое, при посредстве государства, что ни мигранты, ни фирмы оплачивать расходы государства не должны (ведь иначе вся магия и привлекательность дешевой рабочей силы исчезнет, она станет дорогой). Альтернативным ответом было бы: «расходы на себя должны оплачивать мигранты», логика предполагающая сделать париев еще большими париями. Эту логику Вы приписываете нам совершенно ошибочно.
Логика «Русского Клуба» была и остается довольно простой. Большую часть издержек государства за управление миграционным потоком должны нести те фирмы, которые этот поток и обеспечивают, которые приобретают в своих интересах низкоквалифицированную и бесправную рабочую силу, провоцируют в России инфляцию труда в погоне за своими прибылями и сверхприбылями. Именно тот, кто предпочитает дешевый и почти рабский труд, при этом «спихивая» на государство ответственность за грабежи, изнасилования, лишение работы русского населения, социальную нестабильность, и должен платить за миграцию. И миграционное законодательство должно быть ужесточено не только по отношению к самим мигрантам, но и по отношению к тем, кто их призывает и кто наваривает на них прибыли. Причем запрещено не только в смысле запретов, но и в смысле полноценного взыскания средств на натурализацию с тех, кто создал эту проблему.
Но не надо забывать и еще одного — на сегодняшний момент мы уже имеем дело не с треугольником «фирмы–мигранты–государство», а с четырехугольником «фирмы-этнические мафии-мигранты-государство». Этнические мафии, факт существования которых Вы тщательно в своем тексте обходите, являются фактическим посредником между мигрантами и фирмами, мигрантами и государством. Они заинтересованы в миграционном притоке, они заинтересованы в своей роли модератора этих потоков в условиях слабости государства и проведения им слабой политики. Они являются главным корыстным посредником, стимулирующим приток мигрантов даже вопреки заинтересованности рынка.
Если для фирм миграция – вопрос рациональной выгоды, то мафии пытаются навязать картину безальтернативности миграции, устранить любую конкуренцию ей. Тем самым, еще один вопрос подлинной миграционной политики России — это устранение корыстного посредничества этнических мафий в этом процессе, превращение четырехугольника назад в треугольник.
Итак, перечислю еще раз те темы, которые встают перед нами, когда мы говорим о миграционных вопросах и которые вы, вводя понятие «антропотока» пытаетесь представить как стихийный естественный процесс (по поводу чего я возражал Вам много лет назад – каюсь излишне корректно и дружелюбно, так, что возражения Вы могли счесть за одобрение), а не как процесс управляемый и регулируемый. Если мы хотим проводить миграционную политику, быть субъектами этой политики, а не объектами неких «стихийных» антропотоков, то мы должны
а. Создать систему гибких инструментов государственной миграционной политики, направленную на ограничение или напротив поощрение миграции в те или иные регионы России граждан тех или иных стран, обладающих той или иной квалификацией. Только введя разработанную систему светофоров мы превратим стихию в упорядоченную рабочую энергию.
б. Решить раз и навсегда вопрос «кто платит» за издержки, сопровождающие прибытие в Россию низкоквалифицированной и бесправной «дешевой рабочей силой». Российское общество как совокупность граждан явно не готово платить эти издержки. Значит их должны платить заинтересованные лица – либо получающие выгоды от этой рабочей силы фирмы, либо сами мигранты.
в. Устранить корыстное посредничество этнических группировок мафиозного и кланового характера, добивающихся ввоза в страну явно избыточного количества трудовых мигрантов, находящихся под контролем этих группировок.
Ни одну из этих проблем невозможно решить «упрощением» миграционного законодательства и облегчением процедур натурализации. Надо понять раз и навсегда, что к нам приезжают не атомарные индивиды, но и не народы и племена, а десоциализированные и оттого вдвойне проблемные группы. Лишь тогда, когда концепции миграционной политики будут основаны на реальных интересах нашего хозяйства с одной стороны и на понимании социальной ответственности – с другой, это будут работающие и разумные концепции. В противном случае – неизбежна и их критика и вызываемые их применением социальные потрясения.
Вам же, как человеку, вступившему на путь «разума без страсти» — законотворческой деятельности, вряд ли по душе будет стать вольным или невольным виновником таких потрясений. Моральных сил избежать такой участи я от всей души и желаю.