От Илья Вершинин Ответить на сообщение
К Евгений Дриг
Дата 18.08.2004 14:08:00 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Раз уж сообщение удалилось повторю еще раз...

Вот воспоминания Галлата: (в очень сжатом варианта)
ИЛЬЯ ВЕРШИНИН. Юрий Максимович, вас призвали в армию в 1938 году. В какой части вы служили?
ЮРИЙ ГАЛЛАТ. Полное название так. 8-я Дальневосточная кавалерийская дивизия, 49-й Ново-Заволзский красногусарский Краснознаменный кавалерийский полк. У нас четыре кавалерийских полка было в дивизии. Наш гарнизон располагался на станции Камен-Рыболов, на берегу озера Ханко. Рядом располагался 115-й Забайкальский кавалерийский полк, которым командовал племянник Ока Ивановича Городовикова. Нашим полком командовал полковник Николай Владимирович Горин – очень хороший командир, настоящий кавалерист, сядет в седло на тактических учениях, как влитый. Он всю Гражданскую войну был в бригаде Котовского, был награжден орденом Красного Знамени. Тактические учения у нас проводились раз в месяц, а потом, когда едешь обратно, уставший, подходишь к селу – впереди идёт комиссар полка, командир полка и начальник штаба, оркестр во главе. Командира полка у нас любили, а вот комиссара – как-то не очень. Комиссар должен быть душой красноармейца, а он был каким-то грубоватым.
ИЛЬЯ ВЕРШИНИН. Что было на тактических учениях?
ЮРИЙ ГАЛЛАТ. Полк на полк. Например, 2-й Кубанский полк, и наш 49-й: один в обороне, другой наступает, отрабатывали боевые действия. Мы всегда с шашкой ходили.
(Далее не буду публиковать мелочи его рассказа о жизни красноармейцев, ибо это заняло целых два часа. На своем сайте voina.com.ru полностью опубликую)
ИЛЬЯ ВЕРШИНИН. А как вы попали на Халхин-Гол?
ЮРИЙ ГАЛЛАТ. Нас собрали в столовой и сказали: «Приказ наркома обороны! Вам выпала честь принять участие в разгроме японцев на реке Халхин-Гол!» Мы это восприняли с радостью, как-то даже и не осознавали, что можем погибнуть. Мы знали, что там идут сильные бои: наша танковая бригада вместе с командиром там погибла, 8-я монгольская армия там сражается, да и наша Красная Армия, проявляя свой интернациональный долг по отношению к монголам. На границе, когда я служил, японцы нас называли «краснопузыми», говорили, что скоро нас будут убивать, но всё это были разговоры. Но мы тогда думали так: сейчас они захватят Монголию, а потом пойдут войной на нас. Нам сказали, что мы включены в 1-ю армейскую группу, которую возглавляет Жуков. НА тогда Жуков не было таким известным! И через неделю нас отправили. Неделю мы готовились, собирались, приводили в порядок обмундирование, амуницию, коней, смотрели: не порвано ли чего, где клинок подточить. Получили мы боеприпасы, карабины. Прошла неделя. Нам говорят: «Завтра утром построение!» Нас поместили в конские вагоны, мы были с лошадьми в теплушках – каждый красноармеец у своей лошади обязательно! Находишься рядом – хлебушка принесешь, и всё в таком духе! Потом привезли нас в Читу. Разгрузили нас, и мы в конном строю по пустыне, жарко, пылище, песок… Но мы в флягах водой запаслись. Шли больше трех суток, за это время очень устали. Потом уже пошли горы, равнины, реки. Полк шёл всем составом: комиссар, командир, начальник штаба, писаря. Хотя полк весь шел, в бой пошли два эскадрона (наш – сабельный и один пулеметный). Через пять дней мы в бой пошли. А мы пока разместились на базе – кустарничек был, это как раз и была стоянка полка. На второй день к нам Жуков приехал. Командир полка выстроил весь наш полк в конном строю, в полной боевой готовности. Нам сказали, что к нам приедет командующий армейской группой комкор Жуков и маршал Монголии Чойбалсян. Они приехали на машине. Они оба почти одинакового роста были. Про Жукова могу одно сказать: чувствовалось, что мужик силён! Построили нас – 200 человек. Жуков сказал: «Здравствуйте, товарищи красногусарцы!» Мы: «Здравствуйте!» Тогда почему-то не говорили «Здравия желаем!» И Жуков нам говорит: «Вам выпала честь принять участие в разгроме японцев! На завтра у вас генеральная атака! Вам надо перерезать правый фланг, ваша задача – загнать их в реку и утопить! Чтоб ни один японец не выбрался на тот берег!» Поговорив с командиром нашего полка, он уехал. Все ясно: отрезать правй фланг и утопить. Я забыл день боя. Потом вспомню: скажу, чтоб не соврать. Нам дали задание: в 9 часов прибыть на линию фронта. Там уже шёл бой: стрелковые части, артиллерия и авиация. Мы кричали «Ура!» Очень много японцев полегло, а наших – очень мало, редко кто. Да они бежали, сломя головы, надеялись спатись. Но на тот берег доплыли единицы! Большинство полегло. Винтовки в бою я не применял, да и редко кто это делал. Мы рубили. Рядом были стрелковые части, наш сабельный эскадрон, артиллерия, тачанки. Бой этот был около трех часов. Я в этом бою зарубил где-то восемь или десять человек. А потом меня контузило. Артиллерийским снарядом. Каким образом это получилось, это, наверное, своя артиллерия била по нам! НЕ знали… Моего Бурана (Коня – Прим. И.В.) тоже контузило. И меня ребята из хозвзвода эвакуировали. Долго лечился в госпитале. Но тогда даже в госпиталях были одни мужчины, всего только две женщины… А сколько героев этого конфликта потом уничтожили. Например, Штерна. Он к нам в полк приезжал до войны, не раз его видел… А после госпиталя я вновь оказался в своей же дивизии, но уже в штабе. Жалко было расставаться с конем и ребятами.