От Вулкан Ответить на сообщение
К Д.И.У. Ответить по почте
Дата 17.12.2012 00:15:38 Найти в дереве
Рубрики 11-19 век; Политек; Версия для печати

Re: В общем,

Приветствую!

>Завоеванием было бы, если Вильгельм разбил и разогнал бы британскую армию Джона Черчилля, в недалеком будущем графа, потом герцога Мальборо, победителя при Бленхейме и Мальплаке и т.д. и т.п., разогнал бы парламент, самоуправно назначил бы своих министров, установил свои законы и проч.

Это вы так решили? Вопрос - а испанцы, занявшие в 1718 году Сардинию без боя - это тоже не завоевание? А те же испанцы, высадившиеся в Сицилии без боя и взявшие все основные города - тоже не завоевание? Наконец - Дания образца 1940 года и Германия - это тоже не завоевание?
Или вы специально ввели только те критерии, которые вас устраивают?

>В реальности армия Дж. Черчилля перешла на его сторону, что и привело к свержению Якова - вовсе не "насильственное голландское завоевание". И осталась британской армией, как и включенные в её состав голландские полки.

Не армия Джорджа Черчиля, а, цитируя того же Томсинова: "Высадившись 5 ноября в Торбее, принц Оранжский на следующий день двинулся со своей армией к Эксетеру. Главный город графства Девоншир находился всего в 20 милях от Торбея, но нидерландские войска шли к нему три дня — под непрекращающимся дождем, по размытой небесной водой продуваемой холодным ветром дороге. Офицер Хикс, посланный в Эксетер принцем Оранжским с поручением сообщить о предстоящем прибытии его высочества в город, был по приказу мэра арестован. Вслед за ним к Эксетеру прискакали с отрядом кавалерии лорд Мордонт (Mordaunt) и епископ Бёнет (Burnet). При их приближении городские ворота были закрыты — открылись они лишь после того, как лорд выкрикнул угрозу предать смертной казни любого, кто помешает ему въехать в этот город. 9 ноября в Эксетер прибыл принц Оранжский — мэр города отнесся к его высочеству как к обычным визитерам, то есть не обратил на него ни малейшего внимания. Епископ же Эксетера Лэмплаг (Lamplugh) покинул город и отправился в Лондон как только услышал о высадке в Торбее нидерландских войск.
11 ноября епископ Бёнет произнес в городской церкви длинную проповедь на тему последних строк 107 псалма («Кто введет меня в укрепленный город? Кто доведет меня до Едома? Не Ты ли, Боже, Который отринул нас и не выходишь, Боже, с войсками нашими? Подай нам помощь в тесноте, ибо защита человеческая суетна. С Богом мы окажем силу: Он низложит врагов наших»). Епископ хотел показать этой проповедью, что принц Оранжский имеет на своей стороне Господа Бога. После проповеди Бёнет начал читать декларацию его высочества о причинах вторжения с войсками в Англию. Но как только он произнес ее первые строки, большинство из присутствовавших в храме священников, хористов и прихожан удалилось. Тем не менее Бёнет дочитал текст этого документа до конца и, завершая свое выступление, воскликнул: «Боже, спаси принца Оранжского!». В декларации, зачитанной епископом, не говорилось прямо о том, что целью вооруженного вторжения нидерландских войск в Англию является свержение короля Джеймса II. Восклицая «Боже, спаси принца Оранжского!» вместо «Боже, спаси короля!», епископ Бёнет фактически объявлял о свержении Джеймса II с английского королевского престола.
Двенадцать дней принц Оранжский стоял с восками в Эксетере (по словам епископа Бёнета, «как для подкрепления своих войск, так и для того, чтобы дать стране время выказать свои настроения» ). В первую неделю к нему не присоединилось ни одного сколько-нибудь знатного и влиятельного человека из английских подданных. Более того, не появилось никого, кто хотя бы просто выразил поддержку его намерениям. В разговорах со своими приближенными и в письме к своему советнику Гаспару Фагелю (от 16 ноября 1688 г.) Уильям не скрывал разочарования по этому поводу и грозился по возвращении в Гаагу обнародовать имена английских аристократов, обещавших поддержать его военную экспедицию в Англию и не выполнивших этого обещания. Принц имел в виду прежде всего тех, кто 30 июня 1688 года отправил в адрес его высочества приглашение прийти в Англию с войсками. Эти лица не указали в тексте приглашения своих подлинных имен, скрыв их за цифрами — 24, 25, 27, 29, 31, 33, 35, но принцу Оранжскому они были известны .
15 ноября принц Оранжский выступил с речью перед представителями землевладельцев (gentlemen) Сомерсетшира и Дорсетшира. «Наш долг перед Богом, — сказал он, — обязывает нас защищать протестантскую религию и нашу любовь к человечеству, наши вольности и права на имущество. Мы ожидали от вас, живущих столь близко от места нашей высадки, что вы присоединитесь к нам быстрее; не потому, что сейчас слишком поздно это сделать, не потому что мы нуждаемся в вашей военной помощи, но более для того, чтобы иметь с вашей стороны моральную поддержку и присутствие для оправдания объявленных нами притязаний, чем для осуществления наших добрых и милостивых намерений. Хотя мы взяли с собой хороший флот и хорошую армию для содействия счастию этих королевств путем спасения всех протестантов от папизма, рабства и произвольной власти; посредством восстановления протестантов в их личных и имущественных правах, установленных правом, и содействием миру и торговле, которые являются душой правительства и самым что ни на есть источником жизненной силы нации; однако мы полагаемся более на милость Бога и справедливость нашего предприятия, чем на какую-либо человеческую силу и чью бы то ни было власть. Однако, если Бог позволит, мы используем человеческие средства». В заключении своего выступления принц Оранжский заверил, что сердечно примет всех джентльменов, друзей и протестантов при своем дворе и лагере. «Пусть весь мир теперь судит, — заявил он, — справедливы ли наши претензии» .
Принц Оранжский открыто признавал в приведенной речи, что главной своей опорой он считал нидерландские войска, поддержка же со стороны англичан ему была нужна лишь для оправдания вооруженного вторжения в Англию. При ее отсутствии военная экспедиция штадхаудера Нидерландов в чужую страну представала не иначе, как агрессия одного государства против другого.
С целью обеспечения своим действиям моральной поддержки среди английских подданных принц Оранжский постарался широко распространить Декларацию о причинах, побудивших его появиться в Англии с войсками. Тысячи экземпляров этого документа были по распоряжению штадхаудера Нидерландов в условиях строгой секретности и наивозможной быстротой отпечатаны в типографиях Амстердама, Гааги и Роттердама. До конца 1688 года было выпущено в свет двадцать одно издание указанной Декларации, в восьми из них ее текст излагался на английском, в остальных — на французском, немецком, голландском и латинском языках .
По словам историка Йонатана Израэля, «Декларация принца Оранжского стала величайшим и наиболее решительным из пропагандистских ходов раннего периода Нового времени» . Доверенное лицо штадхаудера Нидерландов Ганс Виллем Бентинк, граф Портландский (Hans Willem Bentinck, graaf Portland 1649–1709) сумел с помощью своих агентов доставить напечатанные экземпляры Декларации во все ключевые населенные пункты Англии и Шотландии. Накануне высадки войск принца Оранжского на побережье Англии и во время их движения к Лондону эти экземпляры распределялись среди населения. Публичное чтение текста Декларации на площади или в церковном храме, происходившее после вступления нидерландских войск в какой-либо английский город, служило в качестве церемонии, символизировавшей переход его под власть принца Оранжского.
В течение ноября–декабря 1688 года Декларация принца Оранжского быстро распространилась по всей Британии. Одновременно она получила хождение в Европе и в Северной Америке. Познакомились с Декларацией принца Оранжского и члены королевского двора. Лорд Кларендон признался впоследствии в своих мемуарах, что впервые прочитал ее по копии, принадлежавшей принцессе Анне, которая, в свою очередь, взяла ее у своего отца короля Джеймса II.
Его величество поначалу приказал своим должностным лицам всячески препятствовать этому. 2 ноября 1688 года им была издана прокламация, запрещавшая всем лицам «публиковать, распространять или пересказывать какую-либо из бумаг и деклараций принца Оранжского, читать, получать, скрывать или хранить их» . Осознав, что такие способы борьбы с пропагандой принца Оранжского неэффективны, король отказался от них и распорядился принять все меры для дискредитации его Декларации. В конце концов, Джеймс согласился на то, чтобы этот документ напечатали в лондонской типографии вместе с заметками, подвергающими его содержание критике.
В ответ на пропаганду принца Оранжского, направленную против политики английской королевской администрации, Джеймс II развернул пропагандистскую кампанию против принца Оранжского. Одновременно он предпринимал попытки собрать как можно больше сведений о вторгнувшихся в пределы Английского королевства нидерландских войсках. По его распоряжению в Эксетер были посланы шпионы, снабженные деньгами. Английский король имел в своем распоряжении армию, не уступавшую по численности войскам принца Оранжского, но не спешил применить ее против них. Прошло одиннадцать дней после высадки иностранных войск на побережье Англии, прежде чем Джеймс II решился, наконец, выступить с армией навстречу принцу Оранжскому .
Местом сбора своих войск его величество определил город Солсбери (Salisbury), находившийся на пути из Эксетера к английской столице. Отъезд же из Лондона король назначил на 17 ноября. Днем ранее он получил петицию, подписанную архиепископом Кентерберийским Уильямом Сэнкрофтом и восемнадцатью представителями английской духовной и светской знати . Лорды призывали Джеймса II созвать парламент, «постоянный и свободный во всех его обстоятельствах». Это «единственный очевидный способ сохранить Ваше Величество и ваше Королевство», — заявляли они в петиции. «Поэтому мы настоятельно просим Ваше Величество, чтобы вы милостиво соизволили со всей быстротой созвать такой парламент, в котором мы готовы выдвинуть такие предложения и решения относительно мира и устройства в церкви и государстве, которые будут способствовать сохранению достоинства и безопасности Вашего Величества и успокоению умов Вашего народа. Мы также покорнейше просим Ваше Величество использовать тем временем такие средства для предотвращения пролития христианской крови, которые кажутся наиболее подходящими Вашему Величеству». Джеймс II дал на эту петицию следующий ответ: «То, что вы просите от меня, я сам наистрастно желаю: и Я обещаю вам честью короля, что созову парламент и именно такой, о котором вы меня просите, как скоро принц Оранжский покинет это королевство; ибо как может быть парламент свободным во всех обстоятельствах, согласно вашей петиции, в то время, когда враг находится в королевстве» .
Накануне отъезда из Лондона Джеймс II получил первые известия о случаях перехода офицеров его армии на сторону принца Оранжского . Среди предателей были и представители аристократии. Так, нидерландцам предались лорд Кольчестер (Colchester), лорд Обингтон (Abington), сын лорда Уортона (Wharton), брат лорда Рассела (Russel). В числе предателей оказался и племянник первой супруги короля Джеймса — герцогини Йоркской — виконт Корнбёри (Cornbury), старший сын лорда Кларендона (Clarendon), служивший высшим офицером в кавалерийской части, которая была расположена в Солсбери. Лорд Кларендон, узнав о переходе сына на сторону принца Оранжского, бросился к своему королю просить прощения. Джеймс II заверил, что прощает его, хотя и очень сожалеет о предательском поступке его сына. Лорд Кларендон пошел домой успокоенный, но спустя некоторое время и он предаст своего короля.
Прибыв к вечеру 19 ноября в штаб-квартиру своей армии в Солсбери, Джеймс II узнал, что сюда не подошли еще артиллерия, часть пехотных подразделений, ирландские и шотландские драгуны. Но самым большим огорчением для него стали известия о новых случаях перехода ряда офицеров английской армии на сторону принца Оранжского. Именно предательства со стороны командиров своих войск король больше всего опасался в ситуации, сложившейся после высадки нидерландских войск на побережье Англии.
Принц Оранжский в это время подходил со своими войсками к Аксминстеру, расположенному в 60 милях от Солсбери. Он двигался медленно, надеясь тем самым оттянуть на возможно более длительный срок столкновение с армией Джеймса II . Король же, ознакомившись с реальным состоянием своей армии, стал опасаться ее встречи с нидерландскими войсками. 22 ноября он собрал высших офицеров и спросил у них совета, что ему делать в сложившейся ситуации. Лорд Февершэм (Feversham), Лорд Данбартон (Dunbarton) и граф Ройе (Roye) рекомендовали его величеству отступить в Лондон, лорд Черчилль (Churchill) предложил остаться в Солсбери. Король согласился с первым советом, сказав при этом, что наступать против врага надо было раньше.
В ночь, которая последовала после этого совещания, лейтенант-генерал (Lieutenant-general) лорд Черчилль покинул Солсбери и отправился вместе с внебрачным сыном Карла II герцогом Грэфтоном (Grafton), полковником Беркли (Berkeley) и рядом других офицеров своей кавалерийской части в расположение войск принца Оранжского. В письме, оставленном для короля, лорд-предатель постарался объяснить мотивы своего поступка, который не мог не казаться странным для тех, кто знал, как Джеймс II покровительствовал этому человеку, продвигая его по службе. «Сэр, — обращался он к его величеству, — так как люди редко бывают заподозрены в искренности, когда они действуют противоположно своим интересам; и хотя мое почтительное к Вашему Величеству поведение в наихудшие времена (за которое, я признаю, мои жалкие услуги были сверхвознаграждены) не может быть достаточным, чтобы склонить Вас к толкованию моих действий как бескорыстных, я, однако, надеюсь, что великая благосклонность, которой я пользовался со стороны Вашего Величества и которую я не могу никогда ожидать при какой-либо другой перемене правления, вполне может убедить Ваше Величество и мир, что я действовал под влиянием высшего начала». Далее лорд Черчилль объяснял королю, что его поступок был продиктован его религиозными убеждениями и, в частности, нежеланием вступать в конфликт со своим протестантским сознанием. Заверив Джеймса II, что будет стремиться «защищать его королевскую персону и законные права со всем подобающим в этом случае заботливым отношением и почтительным уважением», лорд Черчилль закончил свое письмо выражениями наивысшего уважения к королю, которые после совершенного им предательства выглядели не иначе, как издевкой: «Вашего Величества предельно исполненный сознания долга и наиблагодарнейший подданный и слуга» ."

Тут люди умные собрались, незашоренные - пусть сами рассудят - я лично здесь вижу патологическую нерешительность Якова в самый пиковый момент. То есть когда весы еще не перевесили на сторону Оранского - он заколебался, и этим самым потерял и корону, и королевство.

>И в дальнейшем Вильгельм выполнял волю британского парламента, а не "пославших его на завоевание Англии нидерландцев" (которые его и не посылали с такими целями).

Он как раз и выполнил волю Генеральных Штатов Голландии, которые призывали Оранского избежать повторения ситуации 1672 года, когда Англия и Франция совместно напали на Голландию и поставили последнюю на грань уничтожения. Причем Англии он отвел силовую роль на море, а Голландии - финансовую. Он просто объединил ресурсы двух стран для борьбы с Францией.

>Но если не хотите видеть самоочевидное, а желаете спорить со всей мировой историографией, идя по пути Резуна-Суворова, Солонина и проч. "новаторов" - что ж, одним фриком будет больше на данной стезе.

Ну без ярлычков вы никак..))))) Прям какой-то зашореный агностик..)))

Ром, плеть и содомия - вот и все традиции Королевского флота