От Вулкан Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 01.07.2015 10:41:54 Найти в дереве
Рубрики 11-19 век; Флот; Версия для печати

"Черный Дьявол", или история об одном "эффективном менеджере"

Приветствую!

Все-таки мы все англо- и франкоцентричны. Мы считаем, что на морях великими были только англичане, ну и иногда французы. На слуху имена Дрейка, Рейли, Хокинса, Бара, Дюгэ-Труэна, на худой конец – Кассара, Пита Хейна, Сюркуфа. Но вот спроси даже людей, интересующихся историей, и даже людей, интересующихся морской историей – «а вы знаете великих испанских корсаров?» - и в ответ наступит пронзительная тишина.
Вот сегодня я бы хотел рассказать об одном из них. Его история удивительна сама по себе, ибо очень нечасто сапожник и мулат становится губернатором Пуэрто-Рико, да еще так бьет англичан в хвост и гриву, что получает прозвища «Черный Дьявол» и «Карибский Молот».
Ну начнем пожалуй.
И первое, что стоит отметить – достоверно года рождения нашего героя мы не знаем – по разным данным он родился то ли в 1674, то ли в 1676, то ли в 1681 году. Родился в семье мулатки-вольноотпущеницы на острове Пуэрто-Рико, отец неизвестен, были слухи, что это был толи католический священник, толи какой-то испанский идальго. Без сомнения, в «Игре Престолов» он однозначно носил бы фамилию «Сноу». Фамилия, под которой мы его знаем, вполне возможно, взята с потолка. Ибо его мать (мулатка из Анголы) после своего выхода на свободу взяла фамилию своего бывшего хозяина, дона Леандро. Тем не менее, в историю он вошел под именем Мигель Энрикес. Мигель был десятым ребенком в семье, но несмотря на это получил довольно хорошее начальное образование, умел читать, писать, знал арифметику (скорее всего постарался его биологический отец). В 10 лет Энрикеса отдали в ученики к сапожнику, он научился сапожному и скорняжному ремеслу, и будучи очень неглупым мальчиком – узнал все о кожах.
В 16 лет он был определен на военную службу (естественно солдатом, ибо никто, и звать никак), но военных действий не было, мулат лихо выучился орудовать шпагой, и занимался в основном контрабандой, попойками и волочился за дамами. От четырех мадемуазель он к 26-ти годам имел восемь детей, к тому же попался на контрабанде, и губернатор Пуэрто-Рико приговорил оболтуса к штрафу в 100 песо и к году принудительных строительных работ в крепости Сан-Фелиппе-дель-Морро. Энгрикес не спорил, и у судьи в зале суда глаза полезли на лоб, когда он достал из штанов пригоршню золотых монет и предложил рассчитаться со штрафом на месте. Не знаю, что помогло, деньги или связи его папаши, но Мигелю заменили строительные работы на службу в крепости, артиллеристом.
В 1701 году Энрике, служа в крепостной батарее, и приторговывая контрабандой, в том числе и по просьбе тогдашнего губернатора Гутиереса де ла Ривы, узнал о том, что в Европе и колониях началась новая война – за Испанское наследство. И тут пригодились связи с де ла Ривой и контрабандистами, ибо из Мадрида пришло письмо с приказанием начать строить военные корабли и организовать каперскую войну с англичанами в Карибском море. Энрикес сам вызвался и построить корабль, и набрать экипаж, но настаивал на условиях, согласованных с контрабандистами – все захваченное делится 50 на 50, то есть половина отходит короне, а половина – делится между корсарами. Время на согласование заняло 3 года, первый каперский корабль был построен в 1707 году, но началось все гораздо раньше. Де ла Рива, заинтересованный в как можно более быстром начале каперских операций, на свой страх и риск выдал Энрикесу каперское свидетельство в июне 1703 года, и начиная с 1704 года испанские корабли начали нападать на английские торговые суда. Поскольку честные люди быстро кончились, Энрикес кинул клич среди не особо честных, и условия 50/50 очень многим показались сказочными. Напомним, что на тот момент французские каперы делили между собой только 2/5 стоимости приза, а англичане – 1/3 часть. Как вы понимаете, даже самый последний дурак понимал, что ½ - это завсегда больше, чем 2/5 или 1/3, и люди к Энрикесу потекли рекой.
Сам Мигель в море не выходил, он по сути был посредником и организатором, но нюх на хороших капитанов и храбрых матросов он имел дьявольский.
Еще одно обстоятельство, которое помогло подняться Энрикесу на вершину – это смерть де ла Ривы в 1704 году и последующая лихорадка власти в Пуэрто-Рико – за 5 лет там сменилось 9 губернаторов, естественно, что наложить лапу на деятельность Энрикеса никто не мог. Начав в 1704 году всего с одного корабля, уже к 1705 корсарский флот его возрос до 8 судов – 7 шлюпов и 1 бригантины. К этому времени только по официальным данным он захватил 18 английских судов, но в действительности их скорее всего было гораздо больше. Энрикес, хорошо знакомый с бухгалтерией, выучил наизусть – нет бумажки – нет товара, хотя реально он на складе есть. Часть судов он просто сбагрвал налево, продавая контрабандистам, французам, или же обратно господам англичанам. Как вы понимаете, с судов, проданных налево, доля короля была равна нулю, а доля каперов возрастала до 100 процентов.
На 1707-й год дела Энрикеса процветали – эскадра в 18 кораблей, потери за четыре года составили 16 судов, захваты – свыше 50-ти, то есть профит сходился в пользу Мигеля. Пришедшее на Пуэрто-Рико письмо Филиппа V, где он выражал Энрикесу, свою монаршью благодарность, еще более упрочила его положение. Но Мигель обратился к королю с ответным письмом – он сообщил, что его потери за последний год составили 6 судов, но он не жалуется – нет, он даже готов расширить свою деятельность, защищать испанские владения от Кубы до Подветренных островов, но кто он такой против всех этих донов и идальго? Черномазый, и ученик сапожника? И к ужасу Совета Индий в конце 1710 году сын мулатки-вольноотпущеницы Мигель Энрикес стал кабальеро и «Капитаном Моря м Войны» (коммодором) на Карибских островах. То есть просто Мигель стал доном Мигелем.
Но не было печали, так черти накачали – приведя в порт очередное британское судно он узнал, что теперь его призы делятся по испанскому морскому праву (скопированному с французского), и 2/3 теперь отходит королю, а 1/3 – каперам. Энрикес был возмущен до глубины души, и начал… тяжбу с самим Филиппом V! Все как положено – послел нарочного в Севилью, где подал жалобу на неправомерный дележ, приложил копию договора с де ла Ривой, где оговаривались проценты дележа. И отсудил! Отсудил свои законные 50%!
В 1711 году в Пуэрто-Рико прислали нового губернатора – Франсиско Данио Гранадоса. У Энрикеса с Данио сложились непростые отношения. С одной стороны – Мигель не только имел самый мощный испанский каперский флот в Вест-Индии, так еще и практически единолично снабжал Пуэрто-Рико военными и продовольственными припасами (здесь пригодились связи с контрабандистами и пиратами разных национальностей). Он исполнил несколько поручений как губернатора, так и испанского правительства, и даже – ничтоже сумняшеся! – попросил у короля для себя медаль в признание своих заслуг. Нет, ну а чо – наглость завсегда второе счастье. Надо сказать, что Филипп V вручил ему медаль – но не регулярную, а специально для Энрикеса придуманную - La Medalla de Oro de la Real Efigie (Золотая Медаль с Королевским Портретом), но даже эта награда просто взбесила местных аристократов.
Более того, Энрикес выбил из короля документ идентификации – что-то типа письма Ришелье Миледи: «Все, что сделал предъявитель сего…» и далее по тексту.
Но с другой – губернатор ненавидел Энрикеса, и постоянно копал против него (как в том анекдоте: «Я оперу, Петька, пишу. Опер вызовет – тогда узнаешь.»).
Между 1709 и 1714 годами каперы Мигеля взяли 6 английских, 9 голландских и 5 датских судов (с Виргинских островов). Более того – он умудрился, воюя с англичанами и голландцами, наладить торговлю… с англичанами и голландцами же! Поскольку такие действия испанской короной однозначно трактовались, как контрабанда, Энрикес создал довольно запутанную схему – иностранные товары перегружались на безлюдных островах в испанскую тару, ставились поддельные печати, выдавались поддельные пасы, и в порт уже приходили суда, груженые товарами с лейблами Испании. Когда эта его махинация почти раскрылась – он, якобы негодуя, послал в море несколько своих кораблей для «перехвата» контрабандистов, и пришел в порт с «захваченными» судами, при этом контрабандистов предварительно отпустили на лодках, и он позже им компенсировал потери.
После войны Энрикес вложился в серебряный бизнес, став одним из самых крупных перевозчиков серебра в Вест-Индии, а так же занялся операциями с работорговлей.
В 1712-м чехарда с властью в Пуэрто-Рико продолжилась, прибыл новый губернатор дон Хуан де Рибейра, однако уже в 1713-м Рибейру сняли, и пять поставили Данио. Вы понимаете, что в таком бедламе Энрикес мог легко обделывать свои делишки.
Данио, нажившийся на совместных операциях с Энрикесом, по идее должен был быть обязан ему по гроб жизни, однако вернувшись на Пуэрто-Рико стал его открытым врагом, пытаясь просто отжать бизнес у Мигеля. Вернувшийся в Испанию Рибейра подключился к этому процессу, призывая испанских купцов не доверять Энрикесу. Нчались подставы, тяжбы, но бывший контрабандист имел два большущих плюса – поддержку контрабандистов и документ идентификации. В результате в 1719 году Рибейра загремел на два года в тюрьму, а в пользу Энрикеса его обязали заплатить 86 тысяч песо.
Чтобы при дворе о нем не забывали – Энрикес предложил захватить… датский остров Сент-Томас. С точки зрения Мигеля – идеальное предприятие – его суда опять при деле, корона платит его морякам жалование, 50/50 никто не отменял, и, на сладкое, все завистники могут сразу заткнуться. Испанские власти разрешения на захват не дали, но позволили открыть каперский сезон против датчан – как результат – 8 датских судов было захвачено. Начался дипломатический скандал – Дания обратилась к правительству Альберони, с просьбой разъяснить, с каких это пор испанцы захватывают датские торговые суда, ведь Дания и испания не воюют! Альберони не долго думая отослал это письмо Энрикесу, и получил ответ, что датские корабли были захвачены не у острова Сент-Томас, а у Пуэрто-Рико, в укромной бухте. Наверняка эти гадкие скандинавы готовились высадить тайный десант и захватить жемчужину испанской короны! И лишь верный пес Филиппа V и кардинала Альберони – Мигель Энрикес встал на пути у грязных датских замыслов!
Даже Альберони, уж на что прожженный интриган! – подивился наглости Энрикеса и посмеиваясь отослал ответ датчанам. Мол, пусть теперь они разбираются, что же было на самом деле. А Энрикеса решили оставить – такие люди нужны Испании.
В 1718 году испанцы узнали, что британские морпехи тайно высадились на острове Вьекес. Эта новость всполошила сонное царство, Энрикес сам вышел в море с двумя кораблями, и перехватил одну лодку с британцами. Не став выяснять, кто они такие и что хотят, он просто продал их в рабство, объяснив свой поступок губернатору тем, что «захватил британских каперов». Далее каперские суда Энрикеса с ним на борту соединились с Армадой Барловенто Хосе Рохе де ла Пеньи, и устроили маленький беспощадный террор британским контрабандистам в окрестных водах. Было захвачено 15 британских судов, все они были конфискованы, а британцы проданы в рабство.
Собственно до 1727 года жинь Энрикеса примерно так и продолжалась – борьба с Данио (в результате Мигель и второго губернатора смогу упечь за решетку), участие в контрабанде и одновременно – в действиях Армады Барловенто против контрабандистов, работорговля ит.д.
В 1727 году началась новая война между Англией и Испанией. В ходе кампании 27-28 годов уже 53-летний Энрикес выходил в море со своими судами, взял 56 британских торговых судов (это на минуточку – половина торгового флота Ямайки), и одного капера – «Постильон». Эти действия Энрикеса так напугали и взбаламутили английскую колониальную администрацию, что Мигеля в письме к Парламенту ямайский губернатор Роберт Хантер назвал «молотом Карибского моря» и «Черным Дьяволом». А директора британской Компании Южных Морей скромно так именовали его «Grand Archvillain», то бишь – в переводе на язык родных осин – «Великий Архиподлец». «Энрикес нанес нашим местным торговцам ущерб больший, чем губернаторы Пуэрто-Рико и Кубы вместе взятые», - писал один из британских торговых агентов директорату компании.
Из Англии в Карибское море послали целую каперскую эскадру, чтобы переловить корсаров Энрикеса. Посол Англии в Испании потребовал у испанцев возвращения британских судов и товаров. Но Энрикес отказался возвращать суда, захваченные во время войны, и этим самым нажил себе среди британцев смертельных врагов.
В 1731-м каперы Энрикеса захватили британский военный шлюп, занимавшийся разведкой у Сан-Хуана. Эти действия вызвали международный скандал, и под давлением английских дипломатов испанские местные власти завели на Энрикеса дело, обвиняя в контрабанде, пиратстве, мошенничестве, воровстве, торговле с врагом и т.д. А в 1733 году весь бизнес Энрикеса был арестован властями. Он обратился с жалобой в Испанию, но с него потребовали выплатить 250 тысяч песо отступных в казну государства (плюс – 70 тысяч – церкви за ее прощение этого «блудного сына»), и ждать решения.
Вобщем, к 1735-му Энрикес стал банкротом, и был вынужден скрываться от кредиторов в женском монастыре Санто-Томазо. Оттуда он шесть раз писал Филиппу V. Напоминая о своих заслугах и помощи короне, шесть лет Совет Индий расследовал его деятельность, неоднократно проводились обыски в его доме и на кораблях, и наконец в 1741 году его признали невиновным в совершенных деяниях. Но здоровье Энрикеса было подорвано, а бизнес - уничтожен.
В декабре 1744 года Мигель Энрикес заболел лихорадкой и умер. Его тело похоронили в братской могиле, ибо денег на погребение у покойного не было, а за достойные похороны никто не согласился заплатить. Вобщем конец нашего героя – вполне в духе Испании, и нам остается сказать только: «Sic transit gloria mundi».

Ром, плеть и содомия - вот и все традиции Королевского флота