|
|
От
|
Ibuki
|
|
|
К
|
объект 925
|
|
|
Дата
|
16.04.2020 20:38:33
|
|
|
Рубрики
|
Современность; Политек;
|
|
первые дни ROTC
«С этого момента ситуация должна находиться под вашим контролем, действуйте в
соответствии с расписанием дня».
Столы были мгновенно перевернуты, стулья убраны в сторону - я даже забыл о
полусъеденном яблоке в руке. Теперь мы находились в подчинении своих инструкторов. Мы
все, одновременно, начали выбегать из куонсетского ангара. У меня возникло желание рвануть, не останавливаясь, куда-нибудь в лес, выбраться на шоссе и оттуда автостопом
добраться домой. Но гордость в молодой душе превосходит другие импульсы, и я, вместе со
своими сотоварищами, вскоре стоял в строю взвода новобранцев.
- Хватит смотреть по сторонам, придурок.
Я неотрывно смотрел вперед. Я не думал, что инструктор обращается ко мне. Теплое
влажное дыхание на моих щеках. Если он говорит не со мной, то с кем-то в
непосредственной близости от меня.
- Застегнуться!
Его слюна была на моих глазах и губах. Инструктор прошелся взад и вперед по
нашему неровному ряду. Он говорил со всей группой, но складывалось впечатление, что
обращается он к каждому лично.
«Если вы издадите хоть звук, я услышу его - вые... вас в рот. Так что молча соберите
ваше долбаное барахло и двигайтесь вперед. Сделайте так, чтобы я поверил, что вам
нравится быть здесь».
Мы повесили вещевые мешки на плечи. У бывалых курсантов оказались рюкзаки. Им
было поудобней, они быстро сложили все вещи и стояли с таким видом, будто готовы хоть
сию минуту отправиться по горным тропам Аппалачей. Про себя я такого сказать не мог и
вообще смутно представлял себе занятия с таким огромным, переполненным вещевым
мешком за спиной, как у меня.
Я бросил взгляд на значок с именем инструктора. Олдс. На плечах три полоски.
Сержант Олдс. Он орал во все горло так, что аж вены на шее выскакивали наружу, а глаза
выкатывались из орбит. Он размахивал руками так, будто пытался отогнать назойливую осу.
Я смотрел на сержанта-инструктора сержанта Олдса - официально к нему нужно было
обращаться именно так - и чувствовал, что он только что стал одной из вех в моей жизни.
- Курсант, прекрати пялиться на меня. Что, хочешь пригласить меня на свидание?
Что, на свидание хочешь пригласить?
- Нет, сержант-инструктор сержант Олдс.
- Вперед, курсант. И смотреть прямо мне в глаза. Он подходил ближе, и его голос
превращался в шепот. Я видел, как пульсировала вена на его виске, и старался не входить с
ним в визуальный контакт.
- Клянусь, ты хотел пригласить меня на свидание. Хочешь дать своим болванамсослуживцам повод посмеяться надо мной? Клянусь, это будет последним, что ты сделаешь.
Я что, в театре? Я видел «Цельнометаллическую оболочку». Но то была шутка. А
здесь и сейчас все было совсем не похоже на шутку. Когда Олдс обращался ко мне, меня
окатывала ледяная волна выработавшегося адреналина. Начали трястись колени. Но самым
худшим во всем этом было то, что Олдс знал, что со мной происходит. Я боялся
продолжения.
Олдс развернулся на каблуках и ушел, гордо шагая по парадной палубе. Выбора у нас
не было, и мы зашагали за ним. Капли начавшегося дождя разбивались о темный асфальт.
Они становились все больше, и вскоре весь асфальт превратился в один сплошной поток. Я
старался тащить свой вещевой мешок по тротуару. Вчера вечером он казался мне намного
легче. Я положил туда только самое необходимое: три комплекта штатской одежды,
кроссовки, туалетные принадлежности и походные сапоги, которые мне прислали несколько
недель назад, чтобы я успел их разносить. Одежда была аккуратно сложена: брюки по
стрелкам, а рубашки так, чтобы не помять на груди.
Сержант Олдс позвал нас к канаве протяженностью метров в сорок пять. Он стоял и
смотрел на нас, скрестив руки на груди.
- Вываливайте свой мусор из вещевых мешков. Я хочу посмотреть, кто пытался взять
с собой фотографию своего голого дружка.
Я стоял в растерянности, не понимая, - действительно ли он хочет, чтобы мы
вывалили свои вещи на грязный тротуар. Потоки дождевой воды становились больше и
быстрее.
- Мы что, глухие? Я сказал: вывалить весь ваш мусор из мешков. Немедленно!
Двигайтесь!
Как выяснилось, сержант Олдс всегда говорил «мы», он не говорил «вы». Я
расстегнул «молнию» и выложил на грязный асфальт сапоги. Затем аккуратно положил на
них одежду и сверху, чтобы хоть как-то спасти вещи от дождя, прикрыл все пакетом с
туалетными принадлежностями. Моя конструкция почти сразу привлекла внимание Олдса.
Он толкнул ее ногой, оставив отпечаток своего сапога на воротнике моей тщательно
выглаженной рубашки.
- Что здесь? - спросил он, схватив пакет с туалетными принадлежностями. -
Наркотики? Спиртное? Может быть, вазелин и большой огурец?
Мои зубная щетка, зубная паста, бритва и крем для бритья, одно за другим, попадали
на землю.
- В следующий раз, наверное, спрячешь их поглубже, курсант,- прорычал Олдс. - Но я
все равно их найду. Да, найду. И когда я это сделаю, то вышвырну твою задницу из морской
пехоты быстрее, чем ты успеешь позвонить своему конгрессмену.
Затем он перешел к своей следующей жертве, а я начал быстро собирать все то, что
всего лишь несколько минут назад было аккуратно упаковано в моем вещевом мешке: Что я
вообще делаю в ШПО? Дейв, стоящий рядом со мной, улыбаясь, поймал мой взгляд и
произнес одними губами: «Новичок».
Каждое утро, ровно в пять часов, все курсанты дружно просыпались, потому что
ночной караул включал флуоресцентное освещение. Это примерно то же самое, что
выстрелить над ухом из пушки. Инструкторы буквально высыпали из офиса
у двери длинной комнаты. У нас было пять секунд, чтобы приземлиться с
пол, нырнуть в черные резиновые хлопушки (в морской пехоте так наз
встать по стойке «смирно», причем пальцы ног должны были касатьс
пролегающей вдоль всей комнаты. Никакого предупреждения. Никакого н
на ходу. Не стонать и все делать очень быстро.
Самым громким всегда был Олдс.
- Я хочу увидеть лес ранним утром. Я хочу выяснить, кому во сне пр
грязные мыслишки на мой счет.
Он шнырял туда - обратно вдоль линии, немного поворачиваясь в ко
нас, определенно вглядываясь в район паха. Еще два инструктора - штаб-се
и штаб-сержант Баклер - стояли неподвижно, с масками безразличия на лиц
подготовки мы так ничего о них и не узнали. Мы видели их каждое утро,
не сходило с нулевой отметки.
Их любимым утренним ритуалом было смотреть, как мы по счету
построения вдоль линии нам предстояло освоение новой версии игры «Сайм
«Надеть левый носок», - надрывали свои глотки инструкторы,
начинали исполнять приказание. У нас было три секунды, чтобы снять сл
черный носок.
- Слишком медленно! Снимайте! - ревел Олдс в такт мерному шагу.
Мы возвращались к исходной позиции, держа по носку в каждо
зрением я видел стоящего рядом с собой курсанта Данкина. После того
громоотводом недовольства и ненависти наших инструкторов, я начал про
по которой спальные места распределялись в алфавитном порядке. В т
команда играла с сержантом-инструктором в «Саймон говорит», Данкин, ка
его команд, медленно одевался. Это заметил, конечно же, не только я, но и О
- У нас тут есть индивидуальность.
Олдс произнес слово так, как будто слово «индивидуальность» явл
слова «маньяк».
- Курсант Данкин, что это вы делаете? - спрашивал Олдс, произн
барабанной дроби, которая, наверное, всегда звучала в его ушах.
Данкин не отвечал.
Не ответил он и сейчас. С отсутствующим взглядом, на
противоположную стену, он снял носок и вернулся в исходную
концентрировал взгляд на пять сантиметров выше носа Данкина, шипя та
слышать только находящиеся в непосредственной близости:
- Я тебя вышвырну отсюда, щенок. Но прежде чем отправиться д
тебя страдать.
Данкин моргнул, Олдс набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
- Правый носок! - В этот раз он даже не посмотрел, как быстро
остальные. - Слишком медленно!
После десяти таких раз мы взяли в руки сапоги, встали на колени и м
на своих четырех конечностях вокруг спальни. Олдс объяснил: медленн
исполнение приказы приводят к потере преимущества. Мой страх пе
потихоньку перерастать в разочарование. Я не понимал правил игры. Все б
я ожидал от морской пехоты большего. Я ползал по кругу с сапогами на
том, чтобы бросить все и вернуться домой. Я бы мог провести остат
телохранителем. Боец - это, наверное, не тот социальный статус, который мн
Когда Олдс объявил об окончании игры, мы оделись и отправились
занятия физкультурой.
Центром физкультурной площадки был красный деревянный помост
к восходящему солнцу, стоял цветной сержант из Британской королевской
Он приехал из Соединенного Королевства по обмену, и ему опреде
приводить в форму так жаждущую этого американскую команду.
А, курсанты, доброе утро. Надеюсь, отсутствие биг-маков и просмотра шоу Джерри
Спрингера хорошо сказалось на вашей готовности к утренним занятиям. Помните, ничто так
не подтверждает ваших усилий, как рвота фонтаном.
На этот счет у меня тоже есть история. Спустя несколько недель после беседы с
Томом Риксом я пошел в призывной пункт морской пехоты в Лебаноне, штат Нью-Гэмпшир.
Над солдатским металлическим столом висели плакаты с девизами типа «Обдуманные
действия всегда превалируют над масштабными силами» или «Мы ищем хороших людей».
Лозунги мне, определенно, понравились. Сидящий за столом сержант с резкими чертами
лица оглядел меня сверху донизу и, не выдержав, рассмеялся. Он сказал, что может записать
меня прямо сейчас, и к концу недели я уже буду сидеть в автобусе, идущем на остров
Паррис. Но, так как я был студентом, он посчитал более приемлемым для меня
воспользоваться программой подготовки офицеров, уточнив, что их офис занимается только
набором в морскую пехоту. Клянусь, в тот момент я не понимал разницы между двумя этими
предложениями. Он вручил мне визитку и пожелал всего хорошего. Сев в машину, я
прочитал надпись на визитке. Капитан Стивен Эттейн, офис по подбору офицеров,
Портсмут, Нью-Гэмпшир.
Спустя три недели я поехал в Портсмут. Нужный мне офис был запрятан в недрах
центра по профессиональному ориентированию. Девушка, сидящая на регистрации,
поздоровалась и предложила присесть на диван. Приемная была выдержана в нейтральных
тонах, с мягким освещением, - честно говоря, я ожидал увидеть совсем другое. Когда дверь
одного из кабинетов открылась, я встал. Знакомый уже мне капитан Эттейн, в своей синей
форме, выглядел очень подтянутым, - прямо как офицеры на рекламных плакатах морской
пехоты.
«Так вы решили, что обладаете необходимыми качествами офицера моего рода
войск?» Иронии во фразе было больше, чем вопроса.
Моим первым испытанием было прохождение теста на физическую подготовку.
Наивысший результат - 300 очков; для того чтобы стать курсантом, нужно было набрать не
менее 275. Тест был разделен на три этапа: подтягивание, отжимание и бег на три мили.
Чтобы набрать 300 очков, нужно было подтянуться двадцать раз, не срываясь с перекладины
и доставая подбородком до верхнего уровня планки, затем отжаться сто раз за две минуты и
пробежать, уложившись в восемнадцать минут. Как триатлон: нужно уметь делать хорошо
сразу три вещи. Трудно, но зато комбинация позволит верно определить уровень физической
подготовки. В школе я играл в футбол и занимался кроссом, а в Дартмаусе считался
хорошим велогонщиком, поэтому, покинув в тот день Портсмут, я был уверен в успешности
прохождения теста.
Капитан Эттейн, здороваясь со мной во время моего следующего визита, спросил, с
чего я бы хотел начать тренировку: с отжимания, подтягивания или бега. Поблагодарив его
за то, что он спросил о моих предпочтениях, я ответил:
- Подтягивание, отжимание и затем бег.
- Отлично - ухмыльнулся он. - Тогда мы начнем с бега, потом отжимание и
подтягивание.
Это было моим первым знакомством с нравами морской пехоты.
Наверное, я побледнел, и тогда он пояснил, что предложил начать с бега для моей
мотивации. Двумя минутами позже я выбегал из парковки, а капитан Эттейн ехал позади
меня на правительственном фургоне, сигналя и крича, чтобы я бежал быстрее. В 17.30 я
пробежал три мили, свалился на траву, лег на спину, капитан уже стоял рядом со мной. По
свистку я начал отжиматься. Девяносто восемь, девяносто девять, сто. До двух минут
осталось десять секунд. Еще один блестящий результат. Меня скрутило. Мы зашагали к перекладине для подтягивания. Каждый вдох образовывал облако конденсата. Мое тело болело
от бега и отжимания, но силы в руках были. Я подпрыгнул, ухватился руками за перекладину
и начал подтягиваться. Капитан Эттейн громко считал:
- Тринадцать, четырнадцать, четырнадцать, четырнадцать.
Что я делаю не так?
- Не дрыхнуть - четырнадцать, четырнадцать. Что значит «дрыхнуть»?
сделал двадцать подтягиваний, а его счет все еще не превышал четырнадцати. Руки
дрожали и, несмотря на холод, капли пота падали мне на глаза. Я сорвался с перекладины,
согнулся в коленях и выблевал свой завтрак прямо на траву. Когда рвотный рефлекс
отступил, я спросил:
- Что значит «дрыхнуть» и почему вы после четырнадцати перестали считать?
- Ты раскачивал свое тело вперед и назад. Ты должен двигаться вверх и вниз по
прямой линии. Думаю дать тебе еще один шанс, но и то из-за того, что тебя стошнило.
Эттейн посмотрел на свою планшетку.
- Двести семьдесят - неплохо. Нужно над этим немного поработать, и ты будешь готов
к ШПО.
Стоя перед цветным сержантом в то утро, я был машиной. Я мог пробежать три мили
за шестнадцать минут и сделать двадцать пять подтягиваний. К сожалению, в ШПО редко
тестировали навыки дважды.
- В это утро вам придется много побегать. Мне нужны добровольцы, чтобы
продемонстрировать весь процесс.
Двенадцать курсантов буквально сорвались с места, делая шаг вперед.
- Поднимите бревно.
Курсанты взвалили на плечи настоящий телефонный столб длиной в двадцать футов и
весом фунтов четыреста. От столба очень сильно несло креозотом, на руках и плечах
курсантов оставались коричневые пятна.
- Не бежать, - приказал цветной сержант. Они быстро шагали вокруг поля.
- Видите, это легко. Даже вы, идиоты, справитесь. Каждая группа берет по бревну.
Поймайте меня, - сказал сержант, пробегая рысцой вниз по тропинке.
Мы решили распределить свои усилия - встать по росту, в противном случае тот, кто
ростом меньше, не сможет удержать бревно. Сначала высокие: они будут сохранять быстрый
темп. Дейв и я были самыми высокими парнями в команде, поэтому он стоял первым у
бревна, а я - в футе от него.
Дюжина команд по дюжине человек в каждой команде наперегонки бежали по
тропинке, мы смотрелись как многоножки, бегающие под бревном. Наши ноги двигались
быстро, но не очень результативно. Мы топтались по грязным и скользким тропинкам, пытались пробраться между стволами деревьев. Пару раз столб чуть не свалился с плеч прямо на
наши ноги. Я одной рукой держал столб, а другой пытался вытирать пот с глаз.
Впереди курсировал цветной сержант и, не стесняясь, высказывал свое мнение о
будущем морской пехоты.
- Ваша морская пехота существует двести двадцать три года? Неплохое начало.
Попытка, достойная уважения. Армия сделает из вас людей. - В это время сержант дошел до
разветвления тропинки и свернул налево.
- Он направляется к броду. Как мы через него перейдем? - Голос доносился сзади, мы
все упорно пытались держать бревно и не поскользнуться на скользкой тропинке.
Точно, тропинка вывела нас прямо к бочагу со стоячей водой, к довольно глубокому
броду. Остановившись у края воды, инструктор поднял камень размером в шар для боулинга.
Он ждал, пока соберутся все команды, несущие бревна. Бросил в бочаг камень, расплескав
воду, оттуда показались четыре змеиных головы.
- Вы хорошо поработали, поэтому я показываю вам, где находятся змеи. Давайте,
лезьте в воду.
Ну что ж, мы начали присоединяться к змеям. Зашли в воду, стараясь плыть рядом с
бревном, и, наверное, очень сильно напоминали буксиры, тянущие изо всех сил баржу. Я
вырос в Чесапикском заливе и поэтому был сильным пловцом, но все равно, перспектива
оказаться беспомощным под водой всегда была моим самым худшим кошмаром. Курсант
сзади, поскользнувшись в воде, оказался под бревном и начал «подбодрять» нас, крича, что
есть мочи, всякие разные интересные словечки, которые, как только его голова погрузилась в
воду, превратились в бульканье. Мое же внимание было сосредоточено на удержании рук на
бревне, а головы - поверх воды.
- Пошли, пошли, ребята, еще немного вперед. Вот, хорошо.