От Ярослав Ответить на сообщение
К Samsv Ответить по почте
Дата 09.01.2004 18:04:00 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Каждый второй уцелевший летчик записывал себя в прототипы Маэстро и Кузнечика

лично у меня еще лет десять назад сложилось именно такое стойкое убеждение -- я тогда записывал интервью со всякими ветеранами. Как я понял, чуть ли не в каждом полку были сходные с фильмом сюжеты и биографии. А если добавить, что ветераны ВОВ в своем большинстве склонны, скажем мягко, приукрашать прошлое, то иногда можно наслышаться такого...

Лет 6 назад я записывал интервью с одним киевским летчиком -- Александром Героевым, о его полку. Статьи этой в своем архиве я пока не нашел, а там -- номер полка. На компе обнаружили лишь расшифрованные куски интервью. Больше всего этот А.Героев мне рассказывал по поводу своего однополчанина -- Дважды Героя Советского Союза Мудрова, которому по разным причинам Героя (или дважды Героя) дали посмертно лишь в 80-е годы. Но параллельно всплыла история и с еще одним летчиком -- А.И. Балянсниковым -- тоже, ведь, оказывается -- прототип (Героев о нем как-то не очень охотно поведал)

После выхода интервью этот Героев на меня жутко вызверился: я дал его рассказ без купюр -- включая смерть от алкоголизма Балясникова и трагический конец Мудрова. А.Героев привык, что в советские времена журналисты занимались самоцензурой, ну и решил, что я тоже "сглажу" да "подкрашу"

Самое интересное, что после выхода интервью и статьи о Балясникове звонила его дочь -- очень благодарила и все факты, приведенные в статье, пордтвердила.

У меня на компе сохранилось три куска от интервью: о командире эскадрильи Воронюке, Балянсникове и Мудрове. Попробую поискать и ту свою старую статью -- чтобы посмотреть номер полка.


"Василий Макарович Воронюк был прислан к нам в полк «на перевоспитание». Из майора, командира эскадрильи, его разжаловали в рядовые. Дело было вот как. К лету 1943 года свои 13+8 «положенных» самолетов Воронюк сбил, и его представили к званию Героя Советского Союза. А тут, надо ж такому случиться, его лучший друг, проверяя оружие, случайно застрелил женщину. За это полагался суд, друг горевал, а Василий заявил: «Не горюй, твою вину я приму на себя, меня под суд не отдадут, разве что – звания героя лишат». Так оно и получилось: друг был спасен, а Воронюка прислали к нам в полк.
Был Василий Макарович большим весельчаком. Хохмил по любому поводу, но и службу не забывал: к концу войны успел «завалить» еще 8 немецких самолетов. Судимость с Воронюка сняли, но героя так и не дали, и он обиженным ушел из армии. Не так давно Василий Макарович умер в Черкассах.

Алексей Иванович Балясников был геройским летчиком, совершенно не знал страха. Первый немецкий самолет он сбил еще над Киевом в 1941 году, а всего их у него на счету числилось 23 или 25. Но был у Балясникова и один недостаток – пил много.
Перед штурмом Днепра и взятием Киева на фронт прибыл Георгий Константинович Жуков. В то время уже существовал Букринский плацдарм, и брат город собирались именно оттуда. Все были готовы к штурму, и нерешенным оставался лишь один вопрос: куда делась танковая группа Гудериана? Немецкие танки появлялись то там, то здесь, но вычислить их расположение никто не мог. Жуков вызвал нашего командира дивизии генерала Лакеева и говорит: «дай мне самого лучшего разведчика». Лакеев, не долго думая, прислал к главнокомандующему Балясникова, у которого к тому времени было более 400 разведок и 600 с лишком боевых вылетов.
Балясников явился к Жукову. А Георгий Константинович его и спрашивает:
-- Ну что, летчик, найдешь мне танки?
-- Если надо – найду.
Несколько раз Алексей летал на правый берег, все лощины осмотрел, все овражки. Даже поля осматривал. И вот, в какой-то из своих вылетов он заметил, что на одном из громадных полей разбросано непропорционально много стогов сена, и… ни души. Нужно сказать, что Балясников был сельским парнем, и сразу просек, что здесь что-то не так. Спустился ниже, глядь -- а там видимо-невидимо следов гусениц. Сначала летчик решил, что это траки тракторов, отлетел чуть-чуть, и вдруг спохватился: какие тракторы, ведь они все мобилизованы на фронт!
Алексей вернулся к полю, и «атаковал» несколько копен. А оттуда повалили жуки, как мы называли немецкие танки. По Балясникову открыли бешенный огонь, но он резко набрал высоту, и ушел от обстрела. Возвращается и докладывает Жукову: Танки нашел: видимо-невидимо.
А Жуков ему: Сколько?
-- Не знаю, не считал.
-- Так лети обратно, и посчитай.
В результате, еще несколько раз Алексею пришлось подниматься в небо и искать «пауков» Гудериана. В конце концов, в последний вылет на правый берег Балясникова сбили, и он две недели прятался в какой-то деревне, пока не пришли наши. И вот, когда мы Алексея уже мысленно похоронили, его на лошади привезли к нам в полк местные крестьяне.
Алексей Балясников любил выпить. А когда он пил, то становился человеком, мягко говоря, опасным. Особенно – для всяких парторгов-поддонков, любивших травить летчиков. В один из таких «веселых» дней попался Балясникову под руку подполковник из комиссаров, – пристрелил, кроме того, еще одного майора ранил. Обоих ненавидели летчики, и даже оправдывали поступок своего товарища, хоть и на пьяную голову. Да и Жуков за Алексея Ивановича заступился: «Мне Балясникова не трогать!». Так это дело и спустили на тормозах.

Миша Мудров сбил 47 самолетов, причем – это не голословное утверждение. Все его 47 воздушных побед были задокументированны и занесены в личное дело. Впрочем, есть свидетельство, что в день своей гибели Мудров умудрился сбить еще один немецкий самолет, но это – уже не в счет.
С представлением Михаилом Ивановича Мудрова к званию героя СССР все время что-то не клеилось: то в деле воинское звание неправильно указано, то представление затерялось. А когда его в третий раз представили к Золотой Звезде, командир дивизии спохватился: так ведь Мудрову уже дважды героя давать надо!
Опять пришло представление в штаб армии, а там ужаснулись: вы что, мол, белены объелись что ли, ваш летчик еще единожды героем не был, а вы его уже ко второй высшей награде СССР представляете! В общем, опять документы вернулись к нам, но как раз именно тогда Миша Мудров и погиб. Как, где, при каких обстоятельствах – толком этого никто сказать не мог: вылетел на задание, и – ни слуху, ни духу.
Техник у Мудрова был жутким пьяницей и завистником. Как-то он даже самолет умудрился пропить… на запчасти соседним полкам. И вот, когда Вася пропал, техник заявил: да он же немцам сдался! Проверять слова техника не стали, и так вопрос с пропажей Миши остался открытым. Естественно, о звании героя уже никто не хлопотал, и о Мудрове на время забыли.
С 1947 года я пытался отыскать следы числящегося пропавшим без вести Миши Мудрова. Но все было тщетно. Лет 10 назад я выступал перед ветеранами с концертом в Хмельницке, и рассказал им о Мудрове. И вдруг, встал один из ветеранов, знаменитый летчик Пьянов, и на весь зал крикнул: «Сашка, я знаю, где Мудров!»
Как оказалось, Пьянов был сбит и тяжело ранен в воздушном бою над селом Погребище на Ивано-Франковщине. Пока его перевязывали, в небе разыгрался бой: Мудров дрался с несколькими немецкими самолетами. Сначала загорелся сбитый Мудровым немец (48-й!), а потом вдруг стал падать самолет Миши. Он не горел: вероятно, отказал мотор. Мудров пошел сажать свою машину на широкую главную улицу Погребища, но там, вероятно, увидел большое скопление людей. Миша развернул самолет, но набрать высоту уже не смог: его трехтонная машина с размаху упала в обрыв ставка.
К месту трагедии самолета подбежали наши солдаты из взвода, расквартированного в Погребищах. Вытащили еще живого Мудрова, и, вместо того, чтобы тут же отнести летчика в госпиталь, ограбили его: сняли ордена, забрали планшетку, карту и документы.
В конце концов Мишу в тяжелом состоянии доставили в госпиталь. Его состояние было очень тяжелым: от сильного удара кровь пошла даже через поры лица. Четыре дня Мудров мучался, и вскоре скончался. Ни одного документа при нем не было, все украли наши же солдаты, и Мишу похоронили в безымянной могиле около сельского клуба. В 1975 году, на 30-летие победы, останки летчика были перенесены в братскую могилу освободителей Погребища.
Но как же мы узнали, что похороненный в Погребищах летчик, это и есть наш Мудров? Во-первых, у Миши по бокам челюсти были вставные золотые зубы: память об одной воздушной дуэли с немецким парашютистом. Похороненный в 1944 году летчик имел такие же золотые коронки, как и Мудров. Одна из местных жительниц специально следила за тем, чтобы никто их не выломал. Та же жительница участвовала в перезахоронении летчика 30 лет спустя, и подтвердила наличие коронок.
Во-вторых, местные жители слышали, как солдаты, ограбившие летчика, говорили между собой:
-- Кто это, мол, сбит?
-- Да Мудрый какой-то.
В третьих, один из крестьян, будучи мальчиком, видел у тех же солдат карту, где кружками и треугольниками были обозначены места сбитых немецких самолетов. Как мне известно, с такой педантичностью вел подсчет своих побед только Миша Мудров.

Только в один из дней битвы за Киев Мудров сбил четыре вражеских самолета. В то время наш полк прикрывал Лютежский плацдарм. И вот, как-то раз, во главе своей четверки Мудров поднялся на высоту 5 тысяч метров для прикрытия всего воздушного пространства. А в это время на наш полк, мирно стоявший на аэродроме, навалилось 80 самолетов врага. Летчики не успевали набрать нужную высоту, и на малой скорости встречали пикирующего противника. Наш командир полка кричал по рации: «Мудров, помоги, Мудров, помоги!»
Но что, думал я, может сделать четыре самолета против двух полков немцев? Оказалось – что еще как может. Оставив два самолета сверху, с одним лишь ведомым Мудров обрушился немцам на голову. Сбил один самолет, второй, третий… Противник не выдержал, и повернул назад. Лишь одна немецкая эскадрилья прорвалась к Лютежу."


Такие вот пироги с котятами
С уважением,
Ярослав