|
|
От
|
Пауль
|
|
|
К
|
ротмистр
|
|
|
Дата
|
23.09.2018 15:05:01
|
|
|
Рубрики
|
11-19 век; Армия;
|
|
Приведу один отрывок, там и про Рымник есть
Чтобы судить о будущей роли конницы, а следовательно и о способах ее подготовки в мирное время, мы имеем материал двух видов:
1. Исторический, т. е. опыт прежних войн, особенно последней — 1914—1918 гг.
2. Современный, т. е. известные нам условия будущих боевых столкновений.
Исторический материал важен тем, что именно он дает прямые указания: как применялась конница в прошлом в зависимости от вновь нарождавшихся условий войны и боя; при каких обстоятельствах она «чахла», а при каких — «возрождалась»; в чем главным образом проявлялась ее сила и значение.
Оценка и общая картина современных боевых условий должны подсказать исследователю: как и где можно применить сильные стороны конницы, а где применение ее может оказаться попыткой с негодными средствами.
Начнем с исторического материала.
Бросим хотя бы беглый взгляд на прошлое; напомним себе — чем была конница в прошлом?
Но тут я должен подчеркнуть, что… не верю военной истории вообще, а конницы в особенности.
Объясню в чем дело.
Еще в мирное время, т. е. до 1914 года, я поражался несоответствием картин истории с картинами ежедневной действительности…
История рисует картины красивых и сложных эволюций, маневров и боев конных масс в 50, 100, 300 и даже 1 000 тысяч всадников, собранных на одном поле и притом в те времена, когда средства сообщения, перевозок и связи были примитивны, — а мы, в XX столетии, собрав на маневренном или смотровом плацу 2—3 кавалерийские дивизии, едва справляемся с ними, а 5 дивизий даже на плацу повернуть не можем. История говорит, конные массы сталкивались на полном ходу в строю «en muraille», а мы на плацу, на 300—400 шагах теряем сомкнутость; а кроме того, в сомкнутом строю — весьма «не любим» канав, заборов и вообще трудной местности; все эволюции проделываем лишь на ровных плацах, а на местности, даже в мирное время, эволюций не проделываем…
История говорит о «шоке»; а на занятиях мирного времени приходилось наблюдать, как два всадника, столкнувшиеся на галопе, выбывали из строя оба!... Много еще других сопоставлений заставили меня подойти к каждому сообщению истории с масштабом здравого смысла и наблюдений действительной жизни.
[...]
Гиперболические показания истории объяснимы: первоисточник — греческий; историк хотел украсить победу Александра, а потому — при определении цифры врага (конечно ему неизвестной) — прибавил ноль к цифре греческого войска (тоже «округленной»). Вышло красиво, импозантно, но не поучительно для потомков.
История полна подобными преувеличениями и искажениями фактов.
Не чужд этой слабости и Великий Суворов и знаменитый Румянцев. Оба они «не считали врага», но и не мешали своим адъютантам писать всякий вздор в реляциях. Всем известен ответ Суворова после Рымника на вопрос адъютанта: «сколько показать потерь у противника убитыми», Суворов сказал: — «Пиши больше, что их жалеть». Ну, и получилось в реляции: 100 тысяч турок (в том числе опять 50 тысяч конницы), в то время как у самого Суворова было 7 тыс., а у Кобурга — 14. Мало того, что Суворовский адъютант написал на 4-х верстном фронте 50 тыс. пехоты и 50 тыс. конницы, но в реляции этой он жонглирует десятками тысяч конницы (конечно не своей, а турецкой), как взводами или эскадронами. То из деревни у него «выскакивает» 12 000 конницы, то из-за леса «выскакивает» 20 000 конницы, и все это — бросается на 1—2 батальонных карре, которые, конечно, геройски отбивают атаку турецкой конницы, вынужденной «отхлынуть» (это 20 000 всадников), но чтобы снова атаковать карре, имевшие максимум 500—600 шагов по фронту!
Так пишется история.
Я мог бы без конца приводить примеры преувеличений и искажений в показаниях истории, которая без стеснения собирает на полях сражений древности, не только 50-ти тысячные массы конницы, но даже 100, 300, и 1000 тысячные (Каталаунский бой Асция с Аттилой в 451 г.). Но пусть каждый, соприкасающийся с исторический материалом, сделает это сам. Пусть он представит себе обстановку боя, условия жизни и действий войск, их предшествовавшую работу, их злополучные обозы, наряды на всякую службу, утечку больными, уклоняющимися; пусть он берет и человека и лошадь с их нормальными свойствами... И тогда — он увидит — какая разница между действительностью и бумагой, — не реляцией только, а даже — рапортом о боевой численности — фактическим составом частей в бою*. Только тогда он приблизит картину боя к действительности и познает истинную роль изучаемого вида войск.
________________
* На войне бывало так: 2000 человек в полку по списку; около 1000 на лицо, 700 боевой состав; на самом же деле 50—60 шашек в эскадроне, а в спешенном порядке — 20—30 стрелков на эскадрон.
Залесский П. Конница // Война и мир. 1923. № 7.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Залесский,_Пётр_Иванович
С уважением, Пауль.