От Александр Ответить на сообщение
К All Ответить по почте
Дата 22.12.2003 11:47:00 Найти в дереве
Рубрики Прочее; Версия для печати

Откуда танки - к 436 ветке

А вот еще парочка фрагментов воспоминаний о боях с немецкими танками западнее Гродно.
Вполне возможно, что после того как немцы разобрались с 29 тд они могли повернуть свои танки и против 6 мк.
Марченко Аркадий Яковлевич, старший политрук, заместитель командира по политической части 3 танкового батальона 59 тп 29 тд.
«После участия летом 1940 года в событиях связанных с воссоединением Бессарабии и Северной Буковины с СССР, я был направлен на учебу в Минское высшее военно-политическое училище. Но проучился там недолго. В мае 1941 года мне досрочно присвоили звание старшего политрука и выдали назначение на должность заместителя командира танкового батальона по политической части в/ч 1822. Место службы г. Гродно.
Прибыл я туда 17 мая. Представился командиру дивизии полковнику Н.П. Студневу и его заместителю по политической части полковому комиссару Г.И. Лебедеву, вручил свое предписание. Меня назначили замполитом 3 батальона 59 тп. Отметив серьезность обстановки на границе, командир дивизии сказал, что моей основной заботой является подготовка личного состава к переходу на новые машины – Т-34 и КВ. Они должны были заменить имевшиеся на вооружении танки Т-26.
Я сразу же включился в напряженную учебу: занятия по технике вождения боевых машин, учебные стрельбы, отработка действий по боевой тревоге. Правда все это производилось на старых танках. Новых же в полку было не более десятка. Они считались секретными. Только знакомились с их матчастью, боевыми качествами, на танкодром не выводили. В ночь на 22 в полку была объявлена очередная учебная тревога. Выявилось, что отсутствует связь со штабом дивизии. А в четыре часа утра на город обрушились бомбы. Одна из них попала в казарму нашего полка. Было много убитых и раненых. Мне вместе с другими пришлось выносить пострадавших из полуразрушенного помещения. Штабом дивизии была объявлена боевая тревога. Примерно к 8 часам утра полк вышел в район сосредоточения и занял исходные позиции. Выступили из города и другие части дивизии. В сторону границы, к Августовскому каналу, был выслан разведывательный батальон. Все это происходило под ударами немецких штурмовиков и бомбардировщиков.
Вскоре от разведбата поступила информация о том, что две колонны немецких танков и бронетранспортеров пересекли границу юго-западнее Сопоцкина и движутся в направлении Гродно. Около 10 часов полковник Студнев отдал боевой приказ полкам, которым ставилась задача уничтожить прорвавшегося противника, но границу не переходить. Поскольку командир нашего полка по какой-то причине отсутствовал в районе сосредоточения, вести полк в бой было приказано мне. До сих пор я не могу объяснить, почему выбор комдива пал на меня. Может потому, что я имел опыт участия в боях на Халхин-Голе, в Финляндии? Однако в полку были и другие опытные боевые командиры. Но было именно так.
Первый день войны остался для меня незабываемым на всю жизнь, хотя события этого дня за давностью лет перемешались в моей памяти, вспоминаются обрывками. Помнится как примерно в 10.30 наша колонна, насчитывавшая более 50 танков, выступила через речку по дороге к Сопоцкино. На полпути к границе мы встретились с вражескими танками и бронетранспортерами и с ходу вступили с ними в бой. Помнится также как наши быстроходные танки Т-26 устремились на вражеские Т-III и Т-IV, как впереди и по сторонам от моей «тридцатьчетверки» начали вспыхивать немецкие и наши танки. Наши чаще, потому что броня у них была в два раза тоньше немецких. Не забывается и то как мой механик-водитель Андрей Леонов метался то вправо, то влево, спеша со своей неуязвимой «тридцатьчетверкой» на выручку товарищам, как мы в упор расстреливали врага.
Мы то отбрасывали немцев на несколько километров, то они снова после бомбежки и артобстрела шли на нас, и мы вынуждены были пятиться, оставляя на холмах горящие машины. Я не запомнил сколько раз они нас атаковали, но Андрей утверждал после, что мы отбили более 10 атак. Броня нашего танка была вся усеяна выбоинами и вмятинами от вражеских снарядов. Мы оглохли от их разрывов, от бомб, которые то и дело сыпались на нас с неба в промежутках между атаками. Тяжелый бой вел справа от нас и другой полк нашей дивизии, которым командовал майор Черяпкин.
К вечеру мы вынуждены были отойти к Гродно. Машин в строю оставалось уже мало. В мой танк угодил снаряд из 105-мм пушки, повредил поворотный механизм и вывел из строя орудие. Машина загорелась, но ее удалось потушить. У нас иссякли боеприпасы, стало недоставать горючего. Не было ни какого снабжения. Вечером мы узнали, что по приказу командования наши войска оставляют Гродно, а наша дивизия должна прикрывать их отход. Однако никаких конкретных указаний мы не получили. Я решил вернуться в расположение полка, чтобы пополниться всем необходимым. На складах удалось найти кое-что из продовольствия, боеприпасов, заправиться горючим. Попытки связаться со штабом дивизии не дали результатов. Никого из командования в городе не было. Решил двигаться на Лиду вслед за отступающими частями. Так закончился для нас первый день войны."

Черяпкин Иосиф Григорьевич, майор, командир 57 тп 29 тд.
"В марте 1941 года я был назначен командиром 57 тп 29 тд. Дивизия разворачивалась из легкотанковой дивизии, и ее части до начала войны еще не закончили формирование. Наш полк материальной частью и личным составом был укомплектован только на половину. В нем имелось около 100 танков, но за исключением около десятка КВ и Т-34 все это были легкие танки Т-26 и БТ-7, многие к тому с основательным износом ходовой части. Танки КВ и Т-34 держались в большом секрете. Разгружали их ночью, из танкового парка не выводили... Примерно в 8 часов утра 22.06.41 полк сосредоточился в рощах западнее ГРодно и занял исходный рубеж. Экипажи завершили боевую укладку. Около 10 часов нас, командиров полков, собрал комдив Студнев. Он ознакомил нас с приказом командующего 3 армией Кузнецова, которым дивизии ставилась задача нанести удар в северо-западном направлении и уничтожить прорвавшиеся через границу крупные группы противника, но границу не переходить. Нашему полку комдив приказал рассредоточенной колонной в боевой готовности к встречному бою двигаться в направлении Конюхи, Голынка. Левее в направлении Липщаны, Селко должен был двигаться 59 тп. К 12 часам полк выдвинулся на рубеж Наумовичи, Лабно-Огородники. Высланная вперед разведка сообщила, что в районе Голынки появилось до батальона мотопехоты противника с танками. Продвигаясь дальше мы вскоре пришли в непосредственное соприкосновение с противником. Сначала произошло столкновение с вражеской разведкой, а затем появился передовой отряд наступающих гитлеровцев. В коротком бою было уничтожено несколько немецких танков и бронетранспортеров, а остальные отошли назад. И сразу же над боевыми порядками полка появилась вражеская авиация, подвергнувшая нас ожесточенной бомбардировке. Во время этого налета был тяжело ранен начальник штаба полка майор Петухов, которого эвакуировали в тыл. После бомбардировки на нас двинулось не менее батальона пехоты в сопровождении танков и бронетранспортеров. Фашисты шли с засученными рукавами и растегнутыми воротниками мундиров, ведя бесприцельную стрельбу из автоматов. Надо сказать - это производило впечатление. У меня даже мелькнула мысль, как бы не дрогнули наши боевые порядки. Я приказал немцев поближе и открыть огонь наверняка. Они не ожидали от нас серьезного сопротивления, и когда на них обрушился огонь из танковых пушек и пулеметов, были ошеломлены. Пехота сразу же залегла. Завязавшаяся танковая дуэль закончилась не в пользу фашистов. Когда загорелось более половины немецких танков и бронетранспортеров, противник начал отходить. Понес потери и полк. Имевшие бензиновые двигатели и слабую броню танки Т-26 и БТ вспыхивали от первого попадания снаряда. Только КВ и Т-34 оставались неуязвимы. Полк продвинулся до рубежа Перстунь, Голынка, где встретил сильную противотанковую оборону противника, а также стал подвергаться непрерывным атакам с воздуха. Во второй половине дня мы по приказу отошли к Гродно. 23 и 24 июня полк в составе дивизии вел бои с наступавшим противником юго-западнее и южнее Гродно. К концу третьего дня войны в полку оставалось уже менее половины танков... 28 или 29 июня, точно не помню, подошли к реке Щара, на восточном берегу которой уже были немецкие заслоны, контролировавшие места переправ через реку. По распоряжению командира дивизии из всех уцелевших танков, а их в дивизии осталось около 30, было укомплектовано экипажами, боеприпасами и заправлено слитым с других машин горючим 18 танков. Остальные же танки мы сожгли. Щару форсировали с боем. Здесь я был ранен в голову и контужен. Пока механик-водитель перевязывал меня и приводил в сознание, наши ушли вперед, а мы отстали от них..."